Если бы Анри дрался с кем-то другим, незнакомым, гости маркизы встали бы у всех окон, ведущих в сад. Но речь шла о возможных неприятностях для будущего герцога де Ларошфуко — и никто не захотел выступить свидетелем дуэли.
Де Гонди, увидев, что лейтенант и принц идут к двери, ведущей в сад, устремился следом. Но Ротру ловко перехватил его и стал что-то нашептывать на ухо. Аббат выслушал только первую фразу, потом резко оттолкнул драматурга и первым выскочил в сад.
Там было все необходимое для схватки: широкие дорожки и просторные газоны между рядами смоковниц. Вот только некстати начался снегопад — последний февральский снегопад, надо думать, та прощальная метель, после которой наступает весна.
— Защищайтесь, месье! — встав напротив де Марсийака, закричал аббат.
— Сейчас, — хладнокровно ответил молодой человек и, вступив в эту нелепую схватку, через несколько секунд выбил шпагу из рук де Гонди. Отлетевший клинок застрял в кроне смоковницы. Аббат нагнулся и завертелся, пытаясь высмотреть оружие на прошлогодней траве, которую прикрыл тонкий слой снега.
— Предлагаю до первой крови, — сказал де Голль, которому де Марсийак стал симпатичен. — В конце концов, не вы оскорбили даму.
— Я невысокого мнения об этой даме, — высокомерно ответил принц.
— Ну, как вам угодно…
Оба встали в позицию и скрестили клинки.
Поединок сначала был неспешным — противники изучали друг друга.
Аббат, выйдя на газон, вертел головой и неуклюже поворачивался, все еще пытаясь сообразить, куда улетела его шпага. Наконец он наткнулся задом на ствол смоковницы. Везение его было таким, что шпага выскользнула из голой кроны и воткнулась в землю, пригвоздив огромную розетку на туфлях аббата и чиркнув острием по лицу.
Де Гонди вскрикнул и схватился за щеку. Увидев на пальцах кровь и не поняв сослепу, что произошло, он растерялся.
— Я ранен! — воскликнул он. — Помогите!..
Принц и лейтенант невольно прервали поединок и повернулись к нему.
— Посмотрите, что там с этим несчастным, месье, — предложил Анри. — Я со спины на вас не нападу.
И пока его противник был занят аббатом, де Голль огляделся по сторонам.
Оказалось, что в сад отеля Рамбуйе выходили и окна особняка герцога де Шеврёза.
Этого господина, законного супруга Шевретты, при дворе считали полным ничтожеством до такой степени, что полностью отрицали его участие в интригах жены. Поэтому все кары, предназначенные Шевретте, его не касались. Он жил то в своем владении Дампьер, то в Париже и заботился о детях — их в семействе было пятеро. Видимо, сейчас герцог был в Париже — если судить по открытым окнам его кабинета. Может, только что приехал и приказал проветрить помещение?