Сэт наконец разглядел фигуру в синем плаще. Он догадался, что это была молодая женщина, но большего сказать не мог, поскольку все перед глазами было не в фокусе.
После продолжительной тишины, Сэт услышал шорох извлекаемого из ножен меча.
— Клянешься ли ты служить барону Шерегнварду не щадя ни его врагов ни своего живота? Клянешься ли быть его мечом и щитом?
Холодная сталь коснулась губ Сэта. Чей-то шепот произнес:
— Целуй меч и клянись.
Почувствовав, что поймал в руки тонкую, ведущую к жизни, нить, Сэт собрал остатки сил, пошевелил губами и сказал "Клянусь".
В тоже мгновение его голову приподняла сильная и грубая рука, и кто-то стал вливать в его рот отвратительную на вкус жижу. Впрочем, он не жаловался.
После того как последняя капля исчезла в горле, он закрыл глаза и заснул.
***
Она была в холодной ярости.
Не смотря на то, что её лицо было закрыто черным платком — воины барона поняли это по её глазам. И эта ярость заставила их держать от нее дистанцию, а самых слабовольных шарахнуться в сторону.
Казалось бы, с последнего боя ничего не изменилось, но теперь каждый из воинов чувствовал, что больше не находится посреди сплоченного отряда друзей. Глубоко внутри каждый понимал, что он больше не является крепким и битым ветераном — каждый ощутил себя ребенком с деревянным мечом, пытающимся выстоять против грозного убийцы.
Воины приняли её ярость за злость от потраченного впустую драгоценного эликсира — но они ошибались. Никто из них не знал, что её миссия заключалась в том, чтобы найти и убить только что спасенного ими человека.
В какой-то миг она понадеялась, что ей не придется омывать кинжалы и пачкать руки в крови этого благородного воина, но из-за их щепетильности эта надежда потерпела крах.
Она смотрела из-под платка на лицо спящего воина и ее руки легли на рукояти кинжалов.
Она была в холодной ярости.