Танька машинально протянула руку к макушке. С прической – если можно назвать прической то, что было у нее на голове, – оказалось все в порядке. Это Таньку окончательно расстроило, и она заплакала.
– Слушай. – Макс уже проклинал себя за то, что связался с Фроловой. – Если все так плохо, иди в милицию, расскажи родителям.
Танька отрицательно покачала головой. Если ей не верил Макс, то в милиции ее и подавно примут за ненормальную.
Но она не сумасшедшая! Это все было! И трамвай. И полоумная кондукторша. И Мари со своим музеем. И Карлуша…
– А как же Карл-Людовик? – ухватилась за последнюю мысль Танька. – Я же раньше про него не знала. А теперь знаю. Откуда?
Макс остановился напротив Фроловой. Одну руку он положил на спинку ее стула, другую на стол и пристально посмотрел ей в глаза.
– Нам об этом говорили на уроке истории, – как заклинание стал произносить он. – После падения ты об этом вспомнила.
– Не знаю я ничего про Французскую революцию! – радостно завопила Танька, вскакивая. – Болела я тогда!
– Фролова, ну чем ты хуже других? – Тихомиров опустился на ближайшую табуретку и устало сгорбился. – Я тоже в детстве ломал паровозы. Что же, мне теперь судьба под электричкой погибнуть?
Танька плюхнулась обратно на стул и с тоской посмотрела на Макса. Помогать он ей явно не собирался. И вообще ничего Тихий – так иногда Макса звали в классе – делать не хотел. Даже если Фролова начнет помирать у него на глазах, он так и будет вышагивать по кухне и с умным выражением лица говорить всякую ерунду. У, зануда!
– Сволочь ты, Тихомиров. – Танька отпихнула от себя чашку. Чай плеснулся на стол. – И фамилия у тебя соответствующая. По тебе – все должно проходить тихо и гладко.
– А что я могу сделать? – Макс был все так же невозмутим. – Встать на голову? Или позвонить Охотникам на привидений?
Танька встала, опрокинув стул, и пошла по коридору к выходу.
– Сумасшедшая! – долетело до нее из кухни.
Это слово заставило ее так шарахнуть входной дверью, что стекла в подъезде зазвенели. От злости она забыла про свой страх, в открытую шагая по улице.
Много бы Фролова сейчас отдала, чтобы на голову вредному Тихомирову что-нибудь свалилось.
– Позолоти ручку, погадаю, – противно проскрипел голос за спиной, и Танька чуть не завизжала от испуга, решив, что ее сейчас опять поведут в Музей восковых фигур.
– Ты чего орешь?
Невысокий старик, больше похожий на бомжа, сам испуганно отскочил в сторону.
– А вы чего ко мне пристаете? – огрызнулась Танька, собираясь пройти мимо. – Некогда мне!
– На свою жизнь у человека никогда нет времени, – произнес старик загадочную фразу и замер, ожидая Танькиной реакции.