Она сглотнула и встала: «Мне нужно выпить. Хочешь вина?»
— Да, конечно, звучит неплохо. – Знаю, она пытается собраться с мыслями и набраться смелости, чтобы что-то рассказать. Избегая смотреть мне в глаза, она подала мне бокал вина, а свой поставила на кофейный столик.
— Жанет была адвокатом, поэтому она много работала. Фрэнки торговал акциями и работал на дому. Именно он встречал меня со школы каждый день, помогал мне с домашним заданием и укрывал одеялом по вечерам. – Ее голос задрожал, и она выпила еще глоток вина.
— Я жила с ними почти год, и они поговаривали о моем удочерении. Наконец-то у меня будет семья, мама и папа. Но такой хрени просто не бывает, правда? –сказала она с горечью.
— В любом случае. – Когда она покачала головой, то волосы упали ей на лицо, и я потянулся к ней медленно, чтобы заправить их ей за ухо, за что получил маленькую улыбку. – Фрэнки говорил, что любит меня, что я была именно такой дочерью, о которой он всегда мечтал. А я так хотела иметь отца, Мэйсон, — простонала она, ее глаза умоляли меня понять ее. – Что я позволила ему делать то, что он хотел. Позволила ему трогать меня, трахать меня, — призналась она.
— Твою ж мать, — пробормотал я. Я действительно надеялся, что ее история не примет такой поворот.
— Я знаю. Это омерзительно. – Слеза скользнула по ее щеке, и она смахнула ее.
— Нет, Панда, не ты. – Я притянул ее к себе на колени и обнял. – То, что он делал было омерзительно. Непростительно.
— Он научил меня плавать и кататься на велосипеде. Он сходил в школу и сделал выговор директору, когда надо мной начали издеваться. Он всегда был рядом, вел себя как настоящий отец, как будто он любил меня. Поэтому, когда он начал трогать меня, я сказала себе, что так отцы выражают свою любовь. Вот что он обычно говорил. Веди себя хорошо, и позволь мне показать, как я тебя люблю.
— Сколько тебе было лет?
— Это началось, когда мне было почти девять. В течение года он только трогал меня и заставлял меня трогать его. Затем Жанет получила большое дело и начала оставаться в офисе на ночь все чаще и чаще. Он воспользовался ее отсутствием и начал трахать меня.
— О, милая, мне так жаль. – Она уткнулась мне в шею лицом, когда я спросил. – Он попал в тюрьму за то, что изнасиловал тебя?
— Не думаю, что это можно назвать насилием, — усмехнулась она. – Я говорила тебе. Я позволила ему. Я не хотела, чтобы меня отправили обратно в групповой дом или куда-нибудь еще хуже…, и я думала, что он любит меня.