, смыкающем Балканы с Кавказом, Средиземноморье — с Прикаспием и самой дальней оконечностью Великого шелкового пути, а всё вместе взятое — с Атлантикой. И если Турция владеет Босфором и Дарданеллами, то Киев теперь является хозяином Тавриды — по образному выражению Ю. Липы, «командного мостика» на Черноморском пространстве. Иначе говоря, то, что не только в 1945 году
>3, но ещё 20 лет назад могло показаться опасным, но уже списанным в утиль бредом, получило вторую жизнь — «перестройка удалась», как самодовольно подвёл итог Горбачёв, чествуемый по случаю 20-летия своего любимого детища.
Что же, в свете всего сказанного можно понять уверенность, с какой Виктор Ющенко уже в феврале, посещая Брюссель и Страсбург, делал весьма серьёзные стратегические заявления.
* * *
Пообещав тогда, что на территории СНГ в ближайшем будущем возможны и другие «цветные революции», украинский президент далее обозначил масштабную перспективу: «Региональная интеграция на основе европейских ценностей, формирование от Витебска до Баку (выделено мною. — К. М.) зоны стабильности — оси стран, которые стремятся соответствовать европейским нормам и стандартам — одна из ключевых целей Украины». («Независимая газета», 25 февраля 2005 г.) Упоминание Витебска здесь столь же знаменательно, как и отсутствие Москвы. Ведь Белоруссия не только не имеет отношения к ГУУАМу, но Западом вот уже на протяжении ряда лет третируется как «страна-изгой» — или, по обновлённой Кондолизой Райс лексике, один из «аванпостов тирании». Такое отношение к ней было вновь подтверждено Дж. Бушем в Братиславе; но вот её-то приглашают в «зону стабильности», а Москву — нет. Как же это надо понимать?
Прежде всего, конечно, как указание на Минск в качестве одной из самых вероятных точек, где должна состояться очередная «бархатная» — или не очень — революция>1. О, разумеется, во имя «торжества демократии»; реально же — потому, что, не сбросив Лукашенко, невозможно окончательно решить главную задачу: смыкание балтийско-черноморской дуги и замыкание России в северо-восточном углу, откуда она, ценой огромного напряжения сил, начинала вырываться ещё до Петра I. И, таким образом, если крушение «первой стены» привело к пересмотру итогов Второй мировой войны и утрате Россией плодов величайшей Победы в её истории, то падение второй должно означать минимизацию её влияния в Европе и на всём постсоветском пространстве. Загнанная в геополитический мешок, РФ даже условно не сможет считаться наследницей России-державы, и страница её всемирно-исторической роли будет окончательно перевёрнута. Цель, вожделенная давно, а Украине, с учётом её исключительного геополитического положения и особого места в формировании российской державности (на что указывал ещё Бисмарк), всегда отводилась одна из важнейших ролей во всех прежних попытках реализации такой цели. Однако было бы большой ошибкой полагать, что сама Украина оставалась при этом лишь пассивным орудием чьих-то вожделений и объектом манипуляции. Сама драма её многовековой расколотости на «Запад» и «Восток» имеет гораздо более глубокие корни и затрагивает основополагающие ценности национального бытия.