Раиса Александровна угощает нас борщом, жареной картошкой, чаем. Когда мы допиваем чай, она входит в палатку и как бы между прочим говорит:
— Там гуси прилетели на вас посмотреть. Сидят, дожидаются, когда вы дочаевничаете и выйдете…
Пригибаясь в дверях, быстро выходим наружу. Действительно, шагах в ста двадцати на суслином бугорке стоят девять серо-белых красавцев. Спокойно чистятся, спокойно поглядывают на нас. Выдергиваю из кабины свою старую тулку, купленную в комиссионном…
— Отсюда не достанете, Николай Федорович, — улыбаясь говорит Лукин. — И подкрасться нельзя — ни кустика, ни бугорка… Вот если с подъезда, на машине…
Я протягиваю ему ружье:
— С вас магарыч за первый трофей!
— Не беру в руки ружья, не могу…
— Тогда садитесь за руль…
— Водить машину тоже не могу…
Так и не состоялась у нас с ним охота. Позже он рассказал, почему не притрагивается к ружью. Много лет назад он охотился с Михаилом Александровичем в окрестностях Вёшенской, и ему удалось подстрелить вальдшнепа. Взял его в руки Михаил Александрович и шутливо воскликнул:
— Да у него же твои глаза, Юрий Борисыч!
— Я посмотрел на птицу, — говорил Лукин, — а у нее еще не остывший глаз такой грустный, такой печальный — не по себе мне стало. С тех пор не могу охотиться…
Удивительно звучит, правда? Особенно если знаешь, что рассказчик ушел на войну с московским народным ополчением, повидал и не таких смертей…
Было уже совсем темно, когда вдали показались огни автомашины. Охотники возвращались с неближнего жнивья (бывает, за двадцать-тридцать километров уезжают), где по утренним и вечерним зорям жирует перелетная дичь. «Газик»-вездеход остановился, и из кабины легко выпрыгнул Михаил Александрович. Был он в меховой куртке, стеганых брюках защитного цвета и знакомой пыжиковой шапке, видавшей виды. За плечом — двустволка. Увидел Лукина, обрадовался. Старые друзья обнялись. Лукин поздравляет писателя.
— Спасибо, спасибо… Ну, как добрался, дорогой мой Юр-Бор?! — так дружески-шутливо называет Шолохов Юрия Борисовича.
— Да ничего, — отвечает Лукин. — Правда, было заблудился, в Гурьев пролетел… Вас не так просто найти в здешних просторах. А как охота?
Мария Петровна достает из машины большую серокрылую птицу.
— Вот сегодняшний трофей Михаила Александровича! Первая казарка в этом сезоне. — Одета Мария Петровна тоже в куртку и стеганые брюки, на ногах яловые сапоги. — Наиболее удачлив у нас Саша, сын старший. Он уже и кабана добыл. Он у нас ох и проворный!
— Не перехвали, мама, — скромно отзывается Александр, в сторонке разговаривающий о чем-то с Юговым и зятем Шолоховых Александром Максимовичем, мужем старшей дочери Светланы.