– Назад или стреляю! – повторяется приказ.
Я оборачиваюсь на Людвига и Альберта. Наш командир роты! Голос Хееля! От напряжения перехватывает горло, как будто мне предстоит присутствовать при казни. Я знаю – Хеель будет стрелять.
Темные волны толпы движутся, колышутся, гудят в тени домов. Проходит вечность. Затем, отделившись от лестницы, двое солдат идут на человека в центре площади. Такое ощущение, что они идут бесконечно долго, как будто увязая в серой трясине, – тускло освещенные тряпичные куклы с заряженными, но опущенными винтовками. Человек спокойно их ждет и, когда они подходят, повторяет:
– Братья!..
Они хватают его под руки и толкают вперед. Он не сопротивляется. Солдаты тащат его так быстро, что он спотыкается. Тогда в толпе раздаются пронзительные крики, людская масса приходит в движение, одна улица медленно, беспорядочно наползает на площадь. Громкий голос приказывает:
– Быстро уводите его! Я открываю огонь!
В воздухе стрекочет предупредительная очередь. Внезапно человек, которого волокут солдаты, вырывается, но бежит не в укрытие, а прямо на пулемет.
– Не стреляйте, братья!
Пока еще ничего не случилось, но увидев, как бежит безоружный человек, толпа тоже подается вперед, узким ручейком выплеснувшись на церковную стену. В следующее мгновение площадь оглашается приказом, стрекот пулемета многократным эхом отскакивает от домов, и пули, свистя и взрываясь осколками, бьют по брусчатке.
Мы молнией бросаемся за выступ одного из домов. На меня нападает тошнотворный, парализующий страх – совсем другой, чем на фронте, – который тут же превращается в бешенство. Я вижу, как тот одиночка поворачивается и падает. Осторожно выглядываю из-за угла. Теперь он старается подняться, но у него не получается. Медленно подгибаются руки, опускается голова, и, словно от страшной усталости, тело распластывается на брусчатке. У меня в глотке как будто развязывается узел.
– Нет! – кричу я. – Не-ет!
Пронзительный крик повисает между стенами домов.
Я чувствую, как меня оттаскивают в сторону. Людвиг Брайер встает и идет по площади на темный сгусток смерти.
– Людвиг! – кричу я.
Но он идет, идет, шаг за шагом… В ужасе я смотрю ему вслед.
– Назад! – раздается приказ с лестницы.
На секунду Людвиг останавливается и кричит в сторону ратуши:
– Продолжайте стрелять, старший лейтенант Хеель!
Сделав еще несколько шагов, Людвиг наклоняется над лежащим человеком.
Мы видим, как с лестницы спускается офицер. Не осознавая, что делаем, мы уже стоим рядом с Людвигом и ждем этого офицера, у которого вместо оружия только трость. Он не колеблется, хотя теперь мы уже втроем и при желании могли бы взять его в плен, поскольку солдаты не решатся стрелять, боясь задеть командира. Людвиг встает.