Прутья решетки и в самом деле были раздвинуты так широко, что пролезть между ними не составляло никакого труда, только пришлось нагнуться.
— Правильно говорили — Сусанин, — засмеялась Алла. — Надо было идти за Мишей. Нет, сюда я больше не ходок.
— А вот увидишь, насколько раньше других мы придем, — усмехнулся Слава и устремился вперед.
Им и вправду намного удалось опередить группу Миши. И Светлана решила, что, хотя эта короткая дорога пролегает по весьма подозрительным, пустынным дворам, все же имеет смысл пользоваться ею...
В студии, где у них обычно проходили занятия, — светлой и просторной, — на стеллажах возле двери располагались гипсовые головы, руки, ноги, вазы — все, что можно было использовать для привычных учебных натюрмортов и для работы над рисунками. В другом ее конце сгрудились маски, деревянные фигуры, под ними — пестрая ткань ручной окраски, вышитые ковры. Все это было привезено из Африки, как теперь догадывалась Светлана, с таких же базарчиков, по которым ходила она сама. Этот угол предназначался для тех, кто хотел бы поработать с цветом.
Каждый уже успел облюбовать себе место. И преподаватель Петр Ильич, заложив руки за спину, переходил от одного студента к другому, останавливался, смотрел, делал замечания и шел дальше.
Светлана поставила перед собой кувшин грубой ручной лепки с таким же грубо нанесенным на его бока узором. В кувшин были воткнуты причудливой формы засохшие колючки. Такие же колючки-воспоминания постоянно вонзались в сердце Светланы. Может быть, если их нарисовать, острые кончики притупятся?..
— Что случилось? — спросила Оксана, едва завидев подругу.
— Вот, почитай, — Светлана вместо ответа протянула письмо от бабушки.
На этот раз оно оказалось трагичным. Умерла Настасья Николаевна — соседка, которая жила с другой стороны дома, где тоже располагались квартиры на две семьи. И самое ужасное, что в ее смерти, хотя и косвенно, оказалась повинна Елена Васильевна. Она казнила себя не переставая.
«...Ну кто мог знать? Ведь у нас грибники все. Собирают всегда только самые отборные грибы. Смотрю — стоит корзинка на пороге, а в ней — все свеженькие, один к одному, опята. А тут и Настасья. Увидела корзинку, заохала: «Кто это вам принес? Я сама в лес не могу выбраться, почти ничего не вижу. А корзинами мне никто не носит». Ну я взяла и отдала ей — думаю: мне меньше возни».
Светлана представила, как выглядела эта сцена. Настасья Николаевна всегда любила пожаловаться, поприбедняться. Как увидит что, сразу начинает горестно качать головой, словно сирота казанская. Впрочем, она и была «сиротой». Дети ее разъехались, навещали мать редко, хотя то один, то другой присылал ей деньги в поддержку. Но уж очень любила Настасья Николаевна что-нибудь задаром получить. И, увидев корзинку с грибами, не удержалась.