– А ты кто такая? И о чем это мы станем болтать? Откуда ты знаешь, как ко мне обращаться?
Дева соскочила с кровати и сладостно потянулась. Она растопырила розовые пальчики, как коготки, и запустила их в золотистые пряди. С новой ее улыбкой будто солнце заглянуло в сумрачную комнату на вершине башни.
– Коротышкам стоять на месте, – приказала она. – Они мне не нравятся. Как и ты, девочка. Ты тоже уснешь.
– Вот еще! – безмятежно ответила королева.
Она взвесила в руке веретено. Обвивавшая его нитка совсем почернела от времени.
Гномы замерли, где стояли, покачались и мирно закрыли глаза.
– С вашим племенем всегда так, – молвила королева. – Вам подавай молодость и красоту. Свои собственные вы уже давным-давно растратили и теперь изобретаете все новые способы добывать их – с каждым разом все сложнее. А еще вы все время хотите власти.
Они стояли почти что нос к носу, и златовласая дева казалась настолько юнее королевы…
– Может, тебе просто пойти баиньки, а? – сказала дева, улыбаясь светло и простодушно – совсем как мачеха, когда ей чего-то хотелось.
В самом низу лестницы поднималась волна шума.
– Я целый год проспала в хрустальном гробу, – сообщила ей королева. – И та, что меня туда уложила, была куда могущественнее и опаснее, чем ты в самых своих смелых мечтах.
– Могущественнее и опаснее меня? – дева очень мило удивилась. – Да у меня под началом миллион спящих. Каждое мгновение сна я набирала все больше силы, и теперь сны все быстрее растекаются по окрестным землям – с каждым днем. У меня есть молодость – ах, столько молодости! И у меня есть красота! Никакое оружие не причинит мне вреда. Никого в целом свете нет сильнее меня.
Она замолчала и воззрилась на королеву.
– Ты не нашей крови, – сказала она. – Но в некотором мастерстве тебе не откажешь.
Она улыбнулась улыбкой невинного ребенка, проснувшегося и увидавшего, что за окном – весна.
– Править миром будет нелегко. Как и поддерживать порядок среди наших Сестер – тех, кто дожил до этих паршивых времен. Мне нужен тот, кто будет моими глазами и ушами, кто будет творить правосудие и заниматься всеми делами, когда я занята. Я буду в центре паутины, а ты… ты не сядешь на трон вместе со мной, но с нижней его ступеньки ты все равно будешь править – и не каким-нибудь захудалым королевством, а целыми континентами.
Она протянула руку и коснулась бледной щеки королевы, казавшейся в здешнем сумеречном свете белой, как только что выпавший снег.
Королева ничего не сказала.
– Люби меня, – продолжала дева. – Все будут любить меня, и ты, что меня пробудила, должна любить больше всех.