Бьорну, берет меня за руку и указывает:
- Пойдем, порадуем повариху, иначе нам сюда дорога навеки заказана.
Я с удивлением поднимаюсь из-за стола на глазах у всех, и, когда Флин тоже
собирается встать, чтобы пойти с нами, Бьорн отвлекает его внимание, говоря:
- Если ты уйдешь, я съем всю твою картошку.
Флин остается защищать свою собственность, пока мы с Эриком удаляемся от
нашей компании. Мы выходим из зала, идем по широкому коридору и тут неожиданно
Эрик останавливается перед какой-то дверью, вставляет ключ в замочную скважину,
заталкивает меня внутрь и, закрыв дверь, шепчет, расстегивая спортивную куртку:
- Любимая, я больше не могу. Я голоден, но это не из-за еды, которая ждет меня на
столе.
Я смотрю на него, открыв рот.
- Но, разве мы не идем на кухню к поварихе?
Эрик, пожирая меня взглядом, подходит ко мне.
- Раздевайся, любимая. Пятнадцать по шкале желания, помнишь?
Не переставая удивляться, я собираюсь ответить ему, когда Эрик резко берет меня
за пояс и сажает на стол в кабинете. Разве он не говорил мне, чтобы я сама разделась?
Он проводит языком по моей верхней губе, затем по нижней и, наконец, страстно
кусает ее, в ответ я накидываюсь на него, пожирая его рот.
Жар.
Возбуждение.
Мгновенное безумие.
Несколько минут мы исступленно целуемся и гладим друг друга. Эрик так горяч,
так настойчив, что я чувствую, что сейчас растаю, но когда он торопливо задирает мне
платье и кладет свои огромные руки на пояс чулок, я говорю:
- Стоп.
Мой приказ заставляет его остановиться, и прежде чем он продолжит, я поясняю:
- Я не хочу, чтобы ты рвал мои чулки или трусики. Они новые и стоили мне целое
состояние. Я сама их сниму.
Он долго-долго улыбается. О, боже! Когда он улыбается, мое сердце начинает
безумно скакать в груди.
К черту, пусть он рвет на мне, что хочет!
Эрик делает шаг назад. Я знаю, что только один мой вид усиливает его желание. Я
без промедления кладу одну ногу ему на грудь. Не отводя от меня глаз, он расстегивает
мне сапог и снимает его. Я повторяю все то же самое с другой ногой, а он с другим
сапогом.
Вау, какой же испорченный мой Айсмен!
Когда оба сапога валяются на полу, я спускаюсь со стола, он делает шаг назад, я
снимаю чулки и оставляю их на столе.
Эрик, так же как и я, прерывисто дышит, и когда он встает передо мною на колени,
ему не нужно говорить, чего он хочет, я сама делаю это. Я подхожу к нему, он
приближает свое лицо к моим трусикам, закрывает глаза и шепчет:
- Ты не представляешь, как я по тебе скучал.