В углу, на стуле сидел один из незнакомцев, второго не было.
– А где…? – Я обвел комнату глазами.
– За провизией пошел, скоро вернется.
Ну что ж, так оно и лучше, я же не обязан кормить и создавать комфортные условия сопровождавшим.
– А как звать раненого?
Незнакомец стушевался, что-то пробубнил под нос. Ладно, не хотят говорить – не надо. Но дело явно нечистое.
– Деньги за операцию есть?
– Найдутся, если не будете задавать лишних вопросов.
Нет так нет. Я жил здесь по принципу – меньше знаешь, дольше живешь.
Два дня больной боролся за жизнь, на третий день пришел в себя, знаками показал на своё пересохшее горло. Я даже среагировать не успел, незнакомец в черном подскочил первым и, налив вино в поильник, стал бережно поить раненого. Слава богу, кризис, похоже, миновал.
С каждым днем пациент стал набирать силу, через неделю он уже сидел в постели, но от слабости его качало в стороны. На следующий день я застал его идущим по комнате, но с обеих сторон его поддерживали незнакомцы в черном. Ещё дня через три он ходил уже сам, без поддержки. Я уже подумывал деньков через несколько с ним расстаться – швы я уже снял, как прекрасным осенним утром ко мне вбежал слуга:
– Люди в черном исчезли!
– Что значит исчезли?
– Я встал утром, смотрю – дверь не закрыта на засов, дверь в комнату открыта нараспашку, на постели – записка и вот, – он протянул мне замшевый мешочек.
Что-то больно мешочек не велик, да и не брякает в нем ничего. Не слуга ли присвоил?
– А записка где?
– Сей же час принесу.
Вот олух, мешочек принес, а записку нет. Ну да, для неграмотного кошелёк куда ценнее какой-то бумажки. Топоча ногами, слуга принес записку. Насколько я смог понять со своим плохим знанием итальянского, меня благодарили за лечение синьора, желали процветания, а в качестве оплаты с извинениями просили принять перстень с руки пациента.
Я развязал мешочек, на ладонь выпал мужской перстень из хорошего золота. На печатке был искусно сделан лев, вернее, его морда, вместо глаз – два бриллианта! Ну что же, стоит, наверное, дороже, чем мои затраты. Я надел перстень на палец, он был немного великоват.
Я сунул перстень в карман, неровен час – потеряю, и как-то подзабыл о нем на несколько дней. За работой – а её скопилось много, пока я занимался неизвестным пациентом – пролетело несколько дней. Выйдя вечерком прогуляться, подышать воздухом после целого дня работы в помещении, я проходил мимо лавки ювелира и внезапно свернул в лавку. Надо уменьшить размер, под мой палец. Ювелир увидел перстень, повертел его в руках.
– Так что хочет синьор?