И время от времени взрывалось. Так что те, кому случалось забрести в это невесёлое местечко, сразу же старались поскорее унести оттуда ноги.
Огромное дупло, напоминавшее вход в замок, было закрыто массивными воротами с узорчатыми металлическими накладками и запорами. Словом, во всём здесь царило единство полного убожества и дворцовой роскоши.
В тот вечер, когда потянуло сыростью с болот и заклубилась ползущая белизна тумана, обволакивающая и прячущая от чужих глаз этот загадочный приют Колдуна, окна его ярко осветились. То из одного, то из другого окошка вырывались клубы отвратительно пахнущего пара и дыма, сливавшиеся с туманом.
И поэтому вскоре этот заросший замок стал совсем невидим.
Но, судя по доносящимся оттуда звукам, там шла напряжённая работа.
Это позвякивали и поскрипывали ножницы в руках Колдуна. Да ещё к этим звукам прибавлялись его вскрикивания всякий раз, когда ему приходилось уколоться огромной иглой из рыбьей кости, в которую он вставлял паутину, заранее ловко скрученную его ученицей – Летучей Мышкой.
Работа в этот вечер кипела у старого Колдуна, как никогда прежде.
Колдун сидел на полу среди разбросанных повсюду пёстрых лоскутков. Из них Колдун увлечённо мастерил что-то похожее на дракона, распластанного по всему его жилищу. Под потолком зависла Летучая Мышка. В своих цепких лапках она держала горящую большую свечу. Так она освещала кропотливую работу Колдуна, став чем-то вроде живого светильника.
Картину неряшества дополняли развешенные по стенам травы – чертополох, который отбрасывал зловещие тени по стенам, в углу покачивалась паутина-гамак с брошенной в неё подушкой и смятым одеялом, похожим на огромный лист лопуха, стоптанные сандалии Колдуна валялись под этим ложем. Эта постель заждалась своего хозяина. Но он так увлёкся работой, что ему было не до сна.
А вот его ученице, Летучей Мышке, очень хотелось спать. И она незаметно для себя самой заснула.
Летучая Мышка сладко посапывала во сне и присвистывала от удовольствия. Но, едва она заснула, свечка, которую она до этого цепко держала в своих лапках, наклонилась, и горячий воск капля за каплей полился вниз, прямо на лысину Колдуна.
– О о о! О! Ну… Почему ты так глупа?! Я же тебя просил просто посветить мне! – морщась от боли и протирая лысину, взвыл Колдун.
Он вскочил и оторвал от висящих на стене сушёных трав листок. Поплевал на него. И сухой листик расправился и зазеленел на глазах. Колдун прилепил его на ожог и, облегчённо вздохнув, вернулся к своей работе. Правда, с опаской поглядывая на Летучую Мышку, зависшую под потолком со свечкой. Несколько последних стежков огромной иглой – и работа Колдуна была готова. Наконец, довольный тем, что получилось, прищуриваясь и причмокивая, он повертел в руках накладные драконьи крылья с бантами, перьями, пёстрыми заплатками и бубенчиками. И позвал свою ученицу и помощницу, Летучую Мышь: