Королева ночи (Окатова) - страница 50

– Дорогой, прости меня, нашей свадьбы не будет, прости, прости, прости! Я не вернусь! Я выхожу замуж за него, и, кстати, у пожилого господина по соседству, его отца, такое странное отчество – Кронович…

Гиллис ван Конингсло. «Пейзаж». XVI век

– Опять свечи жжёшь напрасно, дармоедка! – крикнула бы ведьма со второго этажа, если была бы жива.

Йоринда задула свечу, открыла окно пошире и села на подоконник. Прохладный вечер потихоньку тёк, лаская её колени, запах цветов из сада заполнил её комнатушку. Озеро за садом лежало огромным тёмным серебряным зеркалом. Даже ручей с противоположного берега, казалось, заснул и забыл о своём дневном грохоте, шелестел едва слышно. Всё те же звёзды, то же небо, только она изменилась.

Она с тоской посмотрела на свои руки, старческие, похожие на бабушкины, с тонкой морщинистой, покрытой пятнами кожей, а ещё недавно у неё были белые нежные ручки шестнадцатилетней девушки. Она заплела седые, как прошлогодняя солома, волосы в косу, как делала раньше со своими густыми тёмными волнистыми локонами, вздохнула и устроилась в старой кровати ведьмы.

Не легла, потому что кровать была сидячая. Вроде шкафа со створками, украшенными затейливой резьбой: из переплетённых дубовых листьев выступало суровое лицо лесного духа в венке, от крыльев носа росли листья; он, скривив мучительно рот, крепко сжимал зубами дубовые ветки с крупными желудями. Безымянный мастер не обозначил зрачки, и она боялась смотреть в слепые глаза друида, вырезанного на дверцах. Внутри тюфяк, набитый душной травой.

Она подумала, что ведьма, оказывается, тоже боялась умереть, если так долго не могла расстаться с привычкой спать в сидячей кровати: как же надо бояться смерти, чтобы не сметь ложиться. Чтобы не сметь принять горизонтальное, как у мертвеца положение, просто для того, чтобы выспаться. Йоринда по-прежнему спала в ведьминой сидячей кровати, хотя ведьма мертва, а она всё никак не переберётся из каморки, куда та запихнула её: ведьма отдала ей комнату, куда сваливала старые вещи. Сама не понимала, почему не решалась. Она свободна. Так почему же она не уходит из чёрного с узкими коридорами, высокими закопчёнными потолками, расписанными мрачными хищными цветами и птицами и грязными окнами с витражами в стиле пламенеющей готики замка чернокнижницы, из старого замка с фонтаном посередине огромного круглого зала. Чего ждёт? Кого?

Фонтан бил вверх почти до хрустального купола в двенадцать долей, мутного от времени, в который подслеповато глядело небо. Вокруг фонтана в своих разнокалиберных клетках, спрятав головы под крыло, спали птицы. Сотни птиц.