Но я знала, что он не позволит мне.
Вместо этого я покачнула бедрами, надеясь подстрекнуть его трахнуть меня.
— Ты чего-то хочешь от меня?
Я кивнула.
— Хорошая девочка. Ты должна оставаться тихой, если хочешь этого. — Он толкнул свой палец глубже в меня. — Ты сделаешь это?
— Да, — прошептала я, изнывая от желания закричать, но боялась, что, если я сделаю это, он не даст мне того, чего я хотела.
— Хорошо. — Он убрал руку от меня, и я чуть не заплакала от досады. — Теперь повернись.
Я развернулась и увидела, что он отступает к кровати, полностью одетый, его белая рубашка сверкает в тени.
— Боже, ты так прекрасна. — Он сел на край кровати, поднял виски со стола и сделал глоток. — Вот правила. Ты говоришь только тогда, когда я разрешаю тебе. Ты делаешь только то, что я сказал. Поняла?
Мои Джимми Чу пошатнулись, когда я кивнула.
— Хорошо. Иди сюда.
Я вышагнула из платья и встала перед ним, голая, но на своих высоченных каблуках.
— Распусти свои волосы.
Трясущимися руками, я вытащила шпильки, позволяя им упасть на пол. Мои волосы упали на плечи.
— Теперь, ложись поперек моих колен. На живот.
Подойдя к кровати, я взобралась на нее и легла на его бедра. На коленях и локтях, я смотрела через плечо и видела, как он снимает галстук. Я чуть не кончила от этого вида.
О боже. Он на самом деле собирается сделать это.
— Подними руки.
Задержав дыхание, я вытянула руки и держалась за прутья изголовья кровати чуть выше над моей головой, одна рука на другой.
И он привязал меня к кровати.
Он, черт побери, связал. Меня.
И когда он обернул, завязал и потянул шелк вокруг моих запястий, он сказал мне низким, ровным голосом:
— Вот что случается, когда ты дразнишь меня, Миа. Когда ты делаешь меня беспомощным, чтобы противостоять тебе. Я тоже должен заставить тебя чувствовать себя беспомощной.
Я так себя и чувствую! Так и есть! Я хотела кричать. Но прикусила язык, испугавшись сделать что-то, что заставит его отвергнуть меня. Я, черт побери, понятия не имела, как сильно подобное обращение может завести меня — я была возбуждена, я задыхалась и дрожала. И Лукас — я никогда не видела его таким. В Париже он был беззаботным и щедрым любовником, а этот Лукас был требовательным, не принимающим оправданий и слегка пугающим.
Черт побери, это возбуждало. Я хотела его сильнее, чем я когда-либо хотела кого-нибудь или что-нибудь.
Сделай это, я молча умоляла его. Трахни меня.
Но он не закончил со мной.