Мое горло сжалось, я думала, что мой голос будет похож на писк.
— Я хочу сказать «да», Лукас. Но я боюсь. До этого я поставила все свои надежды на одного человека, и он подвел меня. Я не говорю, что ты такой, как он, — сказала я, когда увидела, что в его глазах сверкнула ярость. — Я просто говорю правду. И знаешь что? — я сделала глубокий вдох. — Ты тоже говоришь, и я благодарна за это. У меня нет желания заставлять тебя говорить то, чего ты не хочешь, или заставить тебя пообещать то, что ты не сдержишь. И, может, я все еще могу как-то исцелиться. — Мои глаза наконец переполнились, и несколько слезинок покатились по щекам.
Его красивый рот был сжат в прямую линию, когда он стер их своим большим пальцем.
— Я знаю, что ты сможешь. Я уверен, что это чересчур для тебя, и мне жаль. — Он убрал руку с моей щеки и провел ею по своему лицу. — Я правда хочу, чтобы я встретил тебя при других обстоятельствах, Миа Девин. Но я не сожалею ни о чем, что мы делали. Только о том, что это причиняет тебе боль.
— Я тоже не сожалею, — прошептала я. Люди проходили мимо нас, может, они даже смотрели на нас с жалостью — что может быть печальней, чем прощание на вокзале? — но мне было все равно. Я обвила Лукаса руками и крепко сжала, вдыхая запах лаванды и оливковой рощи, что все еще был на его одежде и коже. Мой желудок сжался. Приняла ли я правильное решение?
— Ты знаешь мой номер, — его голос дрожал, но руки крепко обнимали меня за шею. — Я не буду беспокоить тебя, но если я тебе понадоблюсь...
Я кивнула, и он отпустил меня, взял мое лицо в свои ладони и поцеловал мои дрожащие губы.
— Иди первой, — прошептал он.
— Ладно. — Я шмыгнула носом и выдавила небольшую улыбку, прежде чем ушла туда, где я правда надеялась, было правильное направление. Я не увидела ни одного знака.
Не повезло.
— Миа?
Я повернулась к нему и увидела, что он не в состоянии спрятать ухмылку, которую я так обожаю.
— Ты пошла не туда. — Он указал в противоположном направлении, где я наконец увидела гребаный знак.
— Ох. — Со всем достоинством, что я смогла продемонстрировать (не особо много), я развернула чемодан и снова прошла мимо Лукаса. — Спасибо тебе. За все.
— Я наслаждался, — сказал он, глядя на меня. — Каждым мгновением.
Я заставила себя продолжать идти.
Это было самое сложное, что я когда-либо делала.
#
Я ехала на поезде до своей остановки, с одной рукой на своем ноющем желудке, и с другой, прижатой ко лбу. Я была рада, что было свободное место, потому что мои ноги слишком сильно дрожали, чтобы стоять. Уставившись на чемодан между коленями, я напомнила себе дышать и попытаться не думать о Лукасе, сидящем в другом поезде, возвращающимся в его маленькую квартирку, которую я так любила.