Он наклонил голову к моей, зарывшись в мои волосы.
— Ты убьешь меня этим маленьким топом. Я буду не в состоянии выйти из этого поезда.
Я улыбнулась. И я искренне надеялась, что музей Родена не очень большой. Я не имею ничего против искусства девятнадцатого века или чего-то еще, но я составила новый список.
Что Я Хочу Делать С Лукасом:
1) Проверить мои навыки минета (и узнать новые)
2) Принять душ (увидеть, как он выглядит мокрым)
3) Позволить ему делать те вещи, которые, как он упоминал, могут напугать меня (кнуты и цепи?)
4) Слушать, как он говорит мне непристойности (мой огромный секрет возбуждения)
5) Заставить его кричать мое имя, так же как я кричала его (т.е. достаточно громко, чтобы разбудить соседей, возможно, шестой округ, может, даже весь латинский квартал)
Я не слишком много прошу, так ведь?
Музей был не очень большой, но я полюбила его не поэтому.
Когда мы бродили по нему, я поняла, почему Лукас им настолько очарован. Он расположен в особняке восемнадцатого века, каждая комната — чудо света, тени и элегантности, роскошные детали в стиле барокко: высокие арочные окна, паркетный пол, деревянные панели на стенах и потолке, позолота на античной мебели — все это идеально контрастировало с грубой, мужественной красотой скульптур людей Родена.
Правда огромная часть моего наслаждения была связана с Лукасом, который держал меня за руку и тихо рассказывал мне о художественном стиле Родена, и почему он привлекал его.
— Знаешь, мне нравится то, как он не пытается сделать все красивым. — Мы стояли перед фигурой обнаженной женщины, которая, казалось, сжималась от стыда. — И я люблю части тела, особенно руки. Посмотри на эти.
Он положил руки мне на плечи, развернул меня, и я ахнула, когда мы подошли к огромной скульптуре у окна. Это были две руки, расположенные на каменной основе, ладони и пальцы согнуты по направлению друг к другу, но едва касаются. Мягкий свет, просачивающийся сквозь оконные стекла, создает слабую тень на руках и в воздушном пространстве между ними, и я хотела попытаться поймать это на фотографии, хотя и знала, что фото никогда не смогут это запечатлеть.
— Они так прекрасны. Они сложены в молитве?
— Нет, это две правые руки, видишь?
Я перестала искать свою камеру и подошла ближе.
— Две правые руки. Я даже не заметила. — На мгновение я застыла, чтобы рассмотреть, как это возможно, что две правые руки соединены таким образом.
— Как ты думаешь, что они делают?
Лукас встал прямо за мной и прошептал мне в ухо:
— Ну, у меня испорченный мысли, особенно сегодня, но если ты спросишь меня, то я отвечу, что эти руки принадлежат двум людям, занимающимся сексом. Напряжение между ними, как будто они вот-вот соединятся, это заставляет меня думать так... — Он стоял так близко, что я могла чувствовать его дыхание на моем плече, его грудь прижата к моей спине, его бедра прямо за моими. Все мое тело было напряжено. Он поднял правую руку, ладонью ко мне, прямо перед моим плечом. — Видишь?