Каждый, собираясь с мыслями, не спешил первым начать разговор. Твардовский сидел рядом со мной, морщил лоб и курил папиросу за папиросой. Я тихо сказал ему: «Пить и есть не так любил он, как любил курить табак».
Не поворачивая головы, он так же тихо ответил:
— Читал, милый, читал.
И снова молчание.
— Друзья, я думаю так: в первую очередь для нашего уголка сатиры и юмора надо придумать заголовок, — наконец нарушил молчание Борис Палийчук.
— А что, если назвать «Фронтовой крокодил»? — предложил Вашенцев.
— Се-ре-жа... — укоризненно протянул Твардовский.
— Ты думаешь, это не оригинально? Да! Существует журнал «Крокодил», ну и пусть...
— Сережа, — Твардовский пыхнул папироской.
— Назовем его «Смехомет», — и Безыменский перебрал струны гитары.
— Это то и не то, — заметил Розенфельд.
— Нет, именно то! — настаивал Безыменский. — Кто за? Но все молчали.
Твардовский искоса взглянул на Палийчука, потом на меня:
— Кто из вас был на фронте, что там сейчас главное?
— Чтобы успешно бороться с танками, надо пушки выдвигать на прямую наводку, — ответил я.
— Ну, милые, бить так бить!.. Есть название: «Прямой наводкой». — Твардовский, распечатав новую пачку «Казбека», закурил.
— Подходит, нашли! — Вашенцев щелкнул пальцами.
— Если подходит, то пойдем дальше... У нас на Ленинградском фронте во время финской кампании был Вася Теркин, он пользовался у бойцов большим успехом. Давайте воскресим его на Юго-Западном.
— Теркин... Теркин... — повторил Безыменский. — Не знаю, будет ли звучать?
— Понимаешь, ухарь-парень... Тертый калач... — пояснил Твардовский.
— Назовем нашего героя Федя Гранаткин. Пусть заговорит «карманная артиллерия».
Но предложение Безыменского никто не поддержал.
— У нас до войны в газете «Красная Армия» был свой герой — Антон Протиркин. Может быть, его оставим? — сказал я.
— Братцы, вы слышите? Протиркин... — От смеха Твардовский поперхнулся дымом. — Кого же изволите протирать, фрица? Да его гвоздить надо, гвоздить!
— Товарищи, стой... Стой! — как бы поднимаясь на крыльях, взмахнул руками Палийчук. — Назовем нашего героя... Гвоздев! Имя ему дадим... Иван.
— По-моему, неплохо, — проронил Твардовский.
— Нашли, конечно, нашли... Пусть живет Иван Гвоздев, — сказал Вашенцев. И все согласились с ним.
Как-то незаметно наступил вечер. Спала невыносимая жара. И ветер погнал по небу грозовые тучи. Все облегченно вздохнули. В такую погоду бомбежки не будет. Вскоре небо озарилось вспышками молний, загрохотал гром и зашумел желанный дождь.
В ливень подали паровоз, звякнули буфера, и редакционный поезд, оставив запасную ветку, пошел на главный путь. Когда перестук колес затих, все сотрудники редакции сели в легковые машины и на окраине города присоединились к штабной колонне.