Он решил на все это время залечь на дно и выйти только сейчас, чтобы сделать то, без чего никак не обойтись. Нет движения — нет следа, на который может напасть охотник.
— Мне нужно отлить, Томми. Очень нужно. — Маус огляделся по сторонам. — Боже! Да это та самая дыра, где сангарийцы прятали очищенную звездную пыль!
— И этого не было в наших отчетах. Что ты собираешься делать, Маус? Прыгнуть на меня при первой возможности? Или переждешь?
Маус просто посмотрел на него. Он натянул на себя свою маску игрока в покер. Мак-Кленнон слабо усмехнулся и перерезал веревки, стягивавшие лодыжки Мауса.
— Отлей в углу.
— Без рук?
— Они у тебя связаны спереди. Не заметил?
На губах Мауса мелькнула едва заметная улыбка.
— Ты слишком долго ошивался около меня. Становишься слишком крутым.
— Иди делай свое дело.
— Ну и провоняет же это место.
— Не сомневаюсь.
Они находились в погребе с земляным полом, где и без того было достаточно сыро и порядком пованивало.
Маус, спотыкаясь, побрел в угол.
— Проклятие, ноги как ватные.
Он расстегнулся, прислонился к стенке и, тяжело дыша, помочился.
Действие парализатора могло нарушить работу организма на несколько дней.
Закончив, Маус повернулся.
— Ну, хоть от этого освободился.
Мак-Кленнон позволил Шторму сделать три шага, после чего выстрелил ему в бедро.
— Твою мать, Томми! Зачем ты это делаешь?
— Приходится.
— Да, ты становишься жестким, приятель.
— Компания у меня такая.
Мак-Кленнон бросил взгляд на сангарийку. Она уже пришла в себя и наблюдала за происходящим холодными стальными глазами. Он развязал ей щиколотки.
— Твоя очередь.
Она встала и молча отправилась в угол. Когда Мак-Кленнон парализовал и ее, она не удивилась и не произнесла ни слова жалобы.
— А она какого черта здесь делает? — спросил Маус.
— Ну, скажем, это карта, которую я прячу в рукаве.
Ни она, ни Маус не знали о гибели Метрополии. Ей можно было сказать об этом и отпустить. Ее ответные действия могли отвлечь внимание преследователей.
Эми не приходила в себя целую вечность, и с ней он старался быть как можно мягче.
Как только она очнулась, ему пришлось об этом пожалеть.
Ее он не связал. Не видел необходимости.
Они с Маусом играли в шахматы, фигурами были клочки бумаги, которые передвигались по клеткам, нацарапанным на полу. Томас делал за Мауса его ходы и, как всегда, проигрывал.
— Сзади, — шепнул Маус.
Зашелестела одежда.
Томас метнулся в сторону, перекатился по полу, схватил парализатор и выстрелил. Эми застонала и рухнула, выронив кусок железной трубы, которую уже заносила над его головой. Фигуры рассыпались.