Жалость к себе самому и к Смиту захлестнула Фрога.
В Черном Мире, как и в большинстве миров, мертвых не воскрешали. Даже Блейки после смерти оставались мертвыми. Воскрешение было слишком дорогим, слишком трудным и неоднозначным по своим социальным последствиям. Да и к чему оно? Людей наплодилось столько, что отдельная жизнь давно обесценилась.
Прикончив Фрога, Плейнфилд бесследно исчез. Оба убийства остались нераскрытыми. Полицейские Корпорации искали репортера, но так и не напали на след.
За ним числилось многое. Его разыскивали за воровство, за порчу муниципальной и корпоративной собственности, за подкуп сотрудников муниципалитета и Корпорации. Но главное — за убийство Фрога и Смита.
У Блейков была долгая, очень долгая память.
В редакции «Стимпсон-Храбоски ньюс» им сказали, что в первый раз слышат фамилию Плейнфилд. Но почему тогда, настаивали полицейские, он прибыл в Черный Мир на корабле, зафрахтованном «Стимпсон-Храбоски»? Как неизвестный человек выбился в штатные сотрудники?
«Стимпсон-Храбоски» ответила молчанием почти презрительным.
Отказ от дачи показаний — тоже своего рода информация. Очевидно, за пределами Черного Мира Плейнфилд обладал немалым весом.
В пылу преследования о мотивах убийцы как-то забыли. Лишь горстка людей знала о заявке и завещании Фрога, и эти люди получили взятки от Плейнфилда. Их судили, они дали показания, которых никто не слушал. Их отправили в изгнание, то есть, одев в скафандры, выбросили за городские шлюзы, предоставив собственной судьбе.
Блейк еще раз напомнил: он всегда платит долги, даже если на это уходят десятилетия.
По завещанию Фрог оставил Мойре больше, чем кто-либо мог себе представить. Солидное состояние обеспечило ей достойное место среди жителей Эджворда.
И жизнь пошла своим чередом.
Глава двадцать первая:
3031 год н. э
Безликий Человек улыбнулся и протянул руки к Бенджамену. Он был без одежды, безволосый и бесполый. Бенджамен съёжился от страха и жалобно всхлипнул. Безликий Человек медленно и уверенно приближался к нему.
Бенджамен повернулся и побежал прочь с истошным воем, с трудом отрывая ступни от клейкого тротуара. Он напрягался из последних сил, но ноги едва двигались — словно два поршня, мерно закачивающих воздух.
Улицы и стены города были одинаковы и ослепительно белы. В зданиях — ни одного окна. Двери почти неразличимы. Он бегал между домами, колотил в двери и кричал: «Помогите!»