– Это называется астматический статус, – заговорил он.
Только теперь, остановившись, я наконец почувствовала, как сильно колотится у меня сердце.
Шерил повернулась к мужу:
– Джесс, не пугай ее. От таких разговоров ей только станет страшно.
Я ощутила слабость в ногах от этого маленького, но такого необходимого проявления доброты.
– Проще говоря, у Гриффина тяжелое осложнение астмы, – пояснила Шерил мягким приглушенным голосом.
– Насколько тяжелое?
– Еще не знаем, – ответил Джесси.
Я отвела взгляд – как будто если не смотреть на Джесси, его слова перестанут быть правдой…
– У Гриффина отказали легкие, – продолжил Джесси. – Он был без сознания, когда его нашли на кухне.
– В ресторане?
Джесси кивнул:
– Вопрос в том, сколько Гриффин пробыл в этом состоянии, прежде чем мы к нему подоспели. Он поехал на работу, а ингалятор забыл дома. Если бы ингалятор оказался у него с собой…
– Понимаю, – проговорила я.
– С ним с детства такого не случалось.
– Гриффина подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, – сказала Шерил. – На нем маска с трубками. Лучше тебе узнать об этом заранее – прежде чем ты к нему войдешь.
Она мягко дотронулась до моей руки, словно мы хорошо знали друг друга. В каком-то смысле так и было.
– Ты хочешь сказать, что все не так страшно, как кажется?
– Я хочу сказать, что пока все именно так страшно, как кажется, – ответила Шерил. – Врач говорит, что мы чуть его не потеряли. Неизвестно еще, обойдется ли без последствий.
Чуть его не потеряли…
И тут я заметила ее. Она вошла в комнату ожидания, держа в руках поднос, нагруженный безвкусной едой из кафетерия. Вид у нее был встревоженный – такой вид бывает только у матери, когда ее ребенок в опасности.
Эмили.
Она бросила на меня полный негодования взгляд, потом опомнилась и выдавила из себя слабую улыбку, но я уже поняла: ничто не прощено и не забыто.
Однако она все же прочистила горло и сказала:
– Мы будем рядом, когда вы вернетесь.
Как же мне хотелось броситься к ней на шею и разрыдаться…
– Я вам очень благодарна, – проговорила я и снова повернулась к Шерил и Джесси: – Куда идти?
Джесси махнул рукой, и я пошла.
* * *
Гриффин медленно приходил в себя. Я встала со стула, на котором спала, и подошла к больничной койке.
Он открыл глаза. Постепенно его взгляд сфокусировался на мне, а на лице выразилось удивление.
– Привет, – сказал он.
– Привет…
Я наклонилась и почти встала на колени, зависнув в этом неловком положении, чтобы наши лица оказались на одном уровне.
– Тебе позвонили? – спросил Гриффин.
– Да, – ответила я, понижая голос и стараясь не смотреть на мужа слишком пристально. Казалось, выражение моих глаз скажет гораздо больше о том, как он выглядит, чем многочисленные трубки, кислородная маска и пульсация подключенной к нему машины. Лицо у Гриффина было бледное, зеленые глаза – тусклые и вялые. И тут я начала осознавать, что делает Гриффина Гриффином, – свет, который он излучает. И еще я поняла, что происходит, когда этот свет гаснет.