Но, увы, у меня тогда была другая теория.
Бабочки, радуги и руки, сложенные в виде сердца - это было буквально самым главным тегом в моем, забитом всяким хламом мозге, когда я думала о понятии дружба.
И вот сейчас Клео Маркс запостила на своей стене следующее: Во время вечеринки по случаю сладкого шестнадцатилетия Дэйзи Кэллоуэй, она не могла заткнуться, постоянно говоря о сексе. Это все, что ее волнует. Ну, знаете, она изолированная секс-зависимая, как и ее сестра. Все девочки Кэллоуэй шалавы.
Эти красивые слова написала моя бывшая лучшая подруга. И даже при том, что она упоминает событие двух с половиной летней давности, этого достаточно, чтобы собрать 457 комментариев, большинство из которых выражают согласие с ее заявлением.
Четыре месяца прошло с тех пор, как я закончила подготовительную школу, а меня все еще посещают призраки моих бывших друзей. Словно призраки ада из прошлого.
Ко мне тянется рука и ударяет о ноутбук, закрывая его.
- Прекрати растрачивать на них свои чертовы эмоции.
Высокий, ростом в 6 футов, парень находится в моей постели. Рядом со мной. На нем одеты лишь домашние штаны. А я сижу у изголовья кровати, одетая лишь в белые хлопковые шортики и короткий красно-синий топ с надписью «Дикая Америка».
Со стороны, мы, вероятно, выглядим как пара, только проснувшаяся от утренних лучей солнечного света, проникающих сквозь занавески.
Но между нами нет прикосновений. Нет поцелуев. Ничего, выходящего за понятие дружбы.
Реальность намного сложнее.
- Когда ты проснулся? - спрашиваю я, избегая любых разговоров о моих старых друзьях.
Он еще даже не сел. Парень все еще лежит под моим зеленым одеялом и простыней, пробегая руками по своим растрепанным темно-каштановым волосам. Слово "привлекательные" не описывает даже сотую долю охуенности его волос. В течение дня они выглядят такими же торчащими, как и сейчас, но парень об этом и так знает.
- Черт, у меня есть вопрос получше, когда ты заснула? - он смотрит на меня с упреком, прищуривая глаза.
Я не спала. Но ему об этом известно и так.
- Хорошие новости в том, что к рассвету я закончила упаковывать вещи.
Он приподнимается и пододвигается немного ближе ко мне. Я напрягаюсь от его близости, напоминающей о том, что он мужчина, и его тело прямо сейчас возвышается над моим. Это неплохое напряжение. Скорее просто чувство настороженности, от которого я всего на секунду задерживаю дыхание. От которого моя голова немного идет кругом, а сердце пускается в странный танец. Мне нравится это.
Опасность этого момента.
- Плохие же новости в том, что меня не волнуют твои вещи и их упаковка, - говорит он грубо. - Меня волнуешь ты, - он тянется через меня к прикроватной тумбочке, чтобы достать банку с таблетками. Мышцы парня сжимаются, когда он случайно касается моей груди. Мы оба делаем вид, что не заметили это короткое прикосновение, но напряжение возросло еще на несколько градусов, и в воздухе будто повисло предупреждение не пересекать эту невидимую грань.