Луиза подобралась поближе и погладила Эммета по плоскому бицепсу, бесстрастно, точно трогая скульптуру.
— Если сейчас на палатку упадет дерево и придавит меня, ты сможешь меня освободить? Как эти женщины, когда у них ребенка сбивает машина, и они в шоке хватают ее за бампер и поднимают?
— Я постараюсь, — сказал Эммет, представляя себе, как дождь заливает ему глаза, а он борется с непомерно тяжелым деревом. Он видел, что ветви не отрываются от земли.
— Нет, стараться мало. Тебе нужно просто подбежать и схватить его. Если остановишься подумать — мне крышка. Если ты докажешь мне, что сможешь, я, может, перестану бояться и усну.
Эммет знал, что сна все равно не будет. В спину врезалась галька. Куда ни повернись, кругом лужи. Вода стекала к палатке с холма и подмывала ее, как лодку.
— Ты плавать умеешь? — спросила Луиза.
— Немного, но так и не научился поднимать голову над водой, чтобы дышать. Так что я задерживаю дыхание, пока могу, и потом сдаюсь.
— А если река выйдет из берегов и меня смоет волной, ты как, прыгнешь меня спасать? Ты ведь не станешь ждать полицию, а просто сделаешь это, не раздумывая, правда?
Эммет не знал, почему Луиза решила, что именно она попадет в беду, а он нет, и у него будет шанс броситься ей на помощь. Он не хотел быть спасателем — плыть против течения и хватать утопающего за руку. Он хотел бы сам протянуть руку из воды и почувствовать, как сильный пловец вытаскивает его на берег.
Воздух застыл от холода. Эммет слышал, как Луиза вертится на влажном полу. Даже в темноте он видел, как паром поднимается его дыхание.
— Я хочу знать, — настаивала Луиза.
— Да, я прыгну в воду, — сказал он, представляя себе их тела, подхваченные пенистым течением. Он погладил Луизу по мокрому рукаву. Ткань была скользкая. Перед глазами у Эммета возникла больница с чистыми простынями и шерстяным одеялом, сложенным на кровати. Надо было освобождаться постепенно, как в холодную воду входить, шаг за шагом, пока не привыкнет.
— У нас не получилось, да? — сказала она тем же тоном, как в первый день, когда они познакомились.
— Не знаю, — уклончиво отозвался Эммет. Он не хотел первым предлагать ей вернуться.
— Нам от этого не избавиться, да? Не знаю, как ты, а я не могу, а может, и не хочу. Я тогда не врала, я действительно хотела убежать. Но теперь, когда мы здесь, мне кажется, я ни дня не могу нормально прожить. Ты ведь не обвиняешь меня, правда? Ведь так всегда бывает, когда сидишь взаперти, просто жутко хочется, чтобы ветер в лицо, как будто без этого дышать не сможешь. Но я и тут задыхаюсь. Или я не стараюсь, или у меня воображения не хватает ни на что хорошее. Я хочу побыть тут, выяснить, кто будет следующим президентом, и кто умрет знаменитым, и кто куда сбросит бомбу, и растают ли ледники, и взорвутся ли планеты, и Я хочу знать, что случится с такими людьми, как ты. По сути, я хочу знать, кто победит и кто проиграет. Но только со стороны. Как смотреть телевизор и бояться пропустить, что там дальше по программе. Я не настолько переживаю, чтобы влезть внутрь событий, быть частью этого всего, понимаешь?