Луиза поднялась на колени и посмотрела Эммету в лицо. В темноте он разглядел только темное облако ее волос.
— Я не знаю, что с нами будет, — сказала она. — Помнишь, как-то раз, еще в психушке, ты спросил, думают ли о чем-нибудь самоубийцы, прежде чем выброситься из окна. Может, они кому-нибудь хотят таким способом нос утереть? Вряд ли они о чем-нибудь таком думают. Скорее всего, просто переступаешь очередной порог, только за ним нет пола, а для тебя это уже не имеет значения. Ты как летящий лист бумаги, и тебя к стенам прибивает. Почти такой же тонкий. Я уже на пороге. Кто знает, может, если я буду продолжать двигаться, что-нибудь и выйдет. Но это не твое. Я не хочу, чтобы ты ушел, но сколько это все будет продолжаться? Я ведь хочу быть с тобой отчасти для того, чтобы тянуть тебя вниз. Между нами ведь ничего личного, я просто ненужный багаж, лишний груз, только жизнь тебе усложняю. Мне надо это признать. Но мы в любом случае уже в пути, и с нами уже ничего не поделаешь. Как будто бензин закончился, а ты едешь по холмистой дороге и смотришь на счетчик, который показывает, что бак пустой, и у каждого холма ты думаешь: «Ну вот, сейчас остановится». А потом ты каким-то чудом доползаешь наверх, отключаешь двигатель, чтобы просто скатиться с холма до следующего подъема, а потом слегка даешь газу, и вот ты уже на другом холме и опять скатываешься. Иногда так можно проехать несколько миль. Или даже до заправки. Но иногда бензин все-таки кончается. И мне просто очень интересно, когда же он кончится, я ведь не знаю точно. — Она рассмеялась. — Но мы скатываемся, малыш, сейчас мы скатываемся.
Вржжж вверх. Она зарычала, как заведенный автомобиль, и запрыгала по кругу, пританцовывая на коленях, как безногий калека, выкрикивая:
— Вржжж, вржжж, вржжж! — на всю палатку, пока со смехом не повалилась на землю, рядом с Эмметом. Он отшатнулся, но здесь было слишком тесно, куда ни отодвинься, и ее руки были всего в нескольких дюймах от его тела.
— Вржжж, — рычала Луиза, стоя на четвереньках. Потом подобралась к выходу и вылезла наружу, извиваясь так, словно выползала из трубы.
Луиза трясла рукавами, и дождевые брызги разлетались во все стороны. Она бегала вокруг камней очага, махала руками, что-то бормотала на ветру, ни к кому не обращаясь.
«А как я узнаю, что все кончено?» — подумал Эммет. Однажды бабушка сказала ему, что во сне невозможно увидеть собственную смерть. Можешь видеть, как падаешь с утеса, но непременно проснешься, не успев удариться о землю. Или, лежа на рельсах во сне, можно услышать гудок приближающегося поезда, почувствовать вибрацию рельсов и обязательно проснуться, прежде чем колеса раздавят твое тело.