На одном из каналов два очкарика — первый круглый и бородатый, второй продолговатый и лысый — вяло собачились из-за фильмов режиссера с непроизносимой фамилией из одних согласных, что-то вроде Трчвский или Хрчвский. На другом канале некий тип с глазами воблы жаловался на Сталина: мол, великий вождь и учитель требовал от его гениального папани кантат и маршей, запрещая писать симфонии и сонаты (что еще за папаня такой?). Еще на одном канале черные похоронные костюмы, собравшись за столом в кружок, словно на спиритическом сеансе, талдычили про инфляцию, тревожа дух покойного Доу-Джонса. Не меньше трех раз я натыкался на оперы (сплошь классика), раза четыре — на допотопные исцарапанные черно-белые фильмы и столько же раз мне попадался кондовый научпоп. Ну что за тощища! Разве это можно смотреть? Нет, я как государственный муж ценю серьез, но не по ящику же!
Один раз я, правда, нашел кое-что любопытное — документальный фильм про моего сегодняшнего гостя, президента Хлебореску. Сперва там было про детство и армейскую службу, а потом вдруг я не без внутреннего содрогания узнал, что румын со смешной фамилией был, оказывается, в числе офицеров, в 89-м году чпокнувших Чаушеску с женой. Сразу же показали хроникальные кадры расстрела. Брр! Не могу сказать, что меня это зрелище сильно развлекло…
С упорством телеманьяка я переключал канал за каналом, но ничего похожего на фильмы мэтра Оболенцева не находил. Ни олухов в галифе, ни английского кепи, ни даже верблюда в снегах. То есть среди научпопа и Доу-Джонса проскальзывало наше игровое кино, и даже порой современное, но все больше про какую-то крикливую молодежь — даже еще более несимпатичную, чем в реальной жизни: крашеную, в дредах, в пирсинге и в тату. Эти уродцы искали место в жизни, хотя для них, по-моему, самое подходящее место было в исправительной колонии, в трудовом лагере или в зоопарке.
Вот так, попереключав туда-сюда все каналы, я, в конце концов, забил болт на Оболенцева. Выбрал смотренный раз сто штатовский фильм про кровавого графа Дракулу и последние четверть часа тупо наблюдал за тем, как седой артист, ставший знаменитым после роли садиста-каннибала, старается спасти красотку от графа-вампира, а графа — уконтропупить всякими способами (кол, крест, серебро, святая вода). Причем, глупая девка была, скорее, на стороне вампира, а справедливость — на стороне пожилого каннибала.
Я внезапно подумал, что даже из этого простенького, как сопля, фильма извлекается важный урок. В мире есть четкая иерархия правоты. Волкодав лучше людоеда, а людоед лучше вампира. И врете вы, господа гуманисты, что нашим миром движет извечная борьба со злом. На самом деле в нашем мире всегда борются меньшее зло и большее зло, а добро овечьим хвостиком трясется неподалеку от схватки, покорно ожидая, под какое из зол ему в финале придется лечь. Мы, президенты, не творим добро, хотя даже самые честные из нас в этом не признаются, пускай и мысленно. Я-то и сам про это думал только потому, что в башке у меня опять больно заколотилось, и мир снова состоял из боли, тоски и тошноты…