первого "урока стиля" в больнице.
Она выглядит бледной, ещѐ не оправившейся после тяжелой недели, но когда я
рассказываю Аве о произошедшем в Сомерсет Хаузе, она так громко вопит от восторга, что
прибегает папа с панической мыслью, что у неѐ начался приступ. Он замечает меня, и мне
приходится объяснять, что с его шляпой. Нехорошо. Это занимает некоторое время. С ним самим
чуть не случается сердечный приступ. После он покидает нас, чтобы вернуться к написанию своей
книги.
Я не рассказываю ему о Сумасшедшей Тине и не спрашиваю о том, как прошла встреча с
теле-исследовательницей. Вместо этого мы с Авой сидим бок о бок на краю еѐ постели, кривляясь
перед зеркалом и разглядывая свои лысые головы.
– Она правда сказала, что ты уникальна? – спрашивает Ава. Она права: без наших, таких
разных, волос сходство очевидно.
– Да. Она сказала, что у меня есть черты Джин Шримптон, в сочетании с резкостью
Твигги.
– Кто такая Джин Шримптон?
АГА! Я знаю модель, о которой Ава даже никогда не слышала! Все мои летние
исследования полностью окупились.
– Она была моделью в шестидесятые годы, – говорю я беспечно. – Работала с Бэйли.
– Бэйли?
АГА, ещѐ РАЗ!
Ава видит ухмылку на моем лице и закатывает глаза.
– Ладно, ладно. Я уяснила. Ну, так? Что сказала Кассандра Споук, когда увидела тебя? И
что ты собираешься делать?
Я беззаботно пожимаю плечами.
– Без понятия. Кассандре понравился образ. Едва ли она могла сказать обратное, после
того, как Тина его расхвалила. Я знаю, я говорила, что больше не вернусь в мир моды, но Тина...
Когда она меня заметила, это было так, будто она могла видеть стоящую перед ней Зену. Я
даже рассказала ей о своем внутреннем ощущении Королевы Воинов, пока мы смотрели дефиле, и
она кивнула, будто это совершенно нормально. Она сразу приняла это. Словно ничто на свете не
может еѐ шокировать.
– Она невероятная, – говорю я Аве, подавая ей новый шарф для примерки. – Она живет
настоящим моментом. И она всех знает. Тина помахала Анне Винтур в первом ряду, и та
улыбнулась ей в ответ. Мне не терпится рассказать всѐ маме.
– Дааа, – Ава ухмыляется. – Она будет нокаутирована.
Что только показывает, насколько плохо мы знаем нашу собственную мать.
Когда она возвращается с работы, ещѐ более уставшая и вымотанная, чем обычно, я
стараюсь развеселить еѐ, рассказывая всю историю. Хотя, судя по маминому лицу, я с таким же
успехом могла сказать ей, что меня арестовали. Она не вопит от восторга. Вместо этого, она тащит