папу и меня за обеденный стол на семейный совет.
– Дай-ка мне прояснить кое-что, – вздыхает она. – Какая-то незнакомка подошла к тебе на
улице?
– Угу.
– И сказала, что ей нравится твоя прическа?
– Довольно сильно.
– Потому что ты напоминаешь ей французскую актрису?
– Американскую актрису, – поправила еѐ Ава, присоединившаяся к нам. – Джин Сиберг,
ты еѐ знаешь. Правда, она снималась в нескольких французских фильмах. И у неѐ культовая
прическа.
Мама не выглядит убежденной.
– И ты пошла за этой женщиной на модное шоу, которое должно было проходить
практически прямо за углом?
– Ну да, в Сомерсет Хаузе...
– А сейчас она говорит, что собирается сделать тебя супермоделью?
– Не совсем, – поправляю я еѐ. – Она всего лишь сказала, что помогла раскрутиться
последним шести девушкам, украшавшим обложки журнала Vogue. И, разумеется, я не поверила ей
на слово, но Кассандра Споук подтвердила. Она сказала, что Тина действительно известна в мире
моды. Она подала Карлу Лагерфельду идею для его последней коллекции Шанель.
Мамин стресс достигает нового уровня.
– Но я думала, ты отказалась от этой затеи!
– Я тоже так думала…
– В последний раз, когда мы обсуждали это, ты была в слезах, милая, потому что считала,
что все вокруг лучше тебя.
– Верно, – очень тихо согласилась я. – Но ты сказала, что я поразительна, мам. И Тина
согласна с этим. Она просто... на другом уровне по сравнению с другими. Если она чего-то хочет,
она этого добивается. И она сказала, что могла просто не заметить меня, если бы у меня была
нормальная шевелюра. Вот это – я трогаю свою голову – делает меня иной. И сейчас я лучше
подготовлена, мам. Это все уже не будет таким новым и смущающим.
– И таким разочаровывающим, – добавляет мама.
– Я быстро иду дальше. Да я бы даже и не вспомнила об этом разочаровании. – Раньше они
просто посылали меня пробоваться на любую работу. Тина говорит, что она отправит меня делать
только то, с чем я точно справлюсь, и заказчики будут предупреждены о моем появлении.
Мама вздыхает.
– Что думаешь, Стефан?
Но папа не отвечает. Он смотрит на Аву тем взглядом, который мгновенно напоминает мне
тот день, когда папа впервые заметил шишку на еѐ шее.
– Ты в порядке, милая? – спрашивает он.
Ава кивает. Еѐ лицо посерело и видны синяки под глазами. Веки вздрагивают, а затем она
заваливается со своего стула вбок и прямо на пол.
Мама подскакивает и бросается к ней.
– Наверняка это из-за количества эритроцитов в крови, – говорит она с паникой в голосе. –