неприятно сидеть рядом с самой злобной моделью, с которой он когда-либо сталкивался, да и я бы
предпочла быть где угодно, чем рядом с его задумчивым лицом.
Он смотрит на часы. Они у него Диснеевские, с Микки Маусом, у которого руки-стрелки.
Не инкрустированные драгоценными камнями, не дизайнерской работы, чего я могла бы ожидать
от парня, который живѐт практически по соседству с королевой. Он искоса глядит на меня, и я
притворяюсь, что не смотрела на его запястье. Потом я смотрю снова. Руки Микки соединяются,
когда проходит ещѐ пять мучительных минут.
В конце концов, Ник откашливается.
– Слушай, Тед, я знаю, что ты наверняка обо мне думаешь.
Я выпучиваю на него глаза. Я действительно думала, что мне очень нравятся его часы. Но
суть не в этом.
– Нет. Речь о том, что ты обо мне думаешь? – поправляю я его. – Не переживай. Ты
выразился предельно ясно.
Он снова откашливается.
– Эм, Ава рассказала мне о фотосессии. Я полагал, что ты вернѐшься по своему
съѐмочному графику, а не... как вышло. И она сказала, что ты оказалась там в первую очередь из-
за неѐ.
– Серьѐзно?
– Ага. А ещѐ, что она всѐ время подталкивала тебя на совершение этих безумных
поступков, и теперь ей жаль, но ты была такой... поразительной.
– Она так и сказала?
– Да. Она много рассказывает о тебе. Полагаю, это потому... это потому, что я сам
спрашиваю.
Мы долго, очень долго молчим, за это время успевает остыть мой горячий шоколад,
четверо посетителей заходят и уходят из кафе – никто из них не является Авой и Джесси – а я
пытаюсь убедить себя в том, что Ник спрашивал обо мне из простого любопытства, насколько же
я злобное существо. А не по какой-то другой причине. И в его глазах сейчас светится отвращение,
а не... не что-либо ещѐ, что я даже не осмеливаюсь вообразить, потому что моѐ сердце
выскакивает из груди при мысли об этом. Я могу испытывать ненависть к Нику Споуку, но моѐ
сердце – нет. Моѐ сердце представляет себе каждую чѐрточку его лица, его волос, его одежды,
голоса, даже то, как он небрежно произносит слова, вопреки всем моим попыткам успокоить
беспокойный орган.
– И, полагаю, я всѐ спрашивал и спрашивал о тебе, потому что... ты обворожительна, Тед.
Я хочу сказать, что красивые девушки обычно ужасно скучные, но ты даже и не представляешь,
насколько ты великолепна. И как только я подумал, что всѐ налаживается, ты улетаешь в Нью-
Йорк, такая же скучная, как и подавляющее большинство. Но ты сбежала. Почему?