Создается впечатление, что для этих СМИ трагедия флота и всей страны – просто очередная сенсация, из тех, которыми они повседневно кормятся.
На мой взгляд, гласность вовсе не предполагает, особенно опять-таки в военном деле, сразу же, как только что-то произошло, вынь и выложь причины, обстоятельства, следствия. Да разобраться же надо! А чтобы разобраться, нужно ведь время.
Нет, кричит какая-нибудь Миткова, давай – и все! Вот, дескать, Мамонтова с РТР пустили на крейсер «Петр Великий», а нас с НТВ – нет. Но почему всех вас надо пускать на боевой корабль с ядерной установкой? Людей, не имеющих представления о безопасности в море, о правилах нахождения на корабле, тем более атомном. Да и дадите ли вы что-нибудь для дела полезное? Нет, просто хотите первыми выйти на экран.
Сочиняются всякие домыслы, идет болтовня, перепеваются сплетни разного рода…
– Однако и политические дивиденды стараются извлечь! Сейчас-то уже совершенно ясно, что решили использовать трагедию моряков для очень агрессивной и грязной политической кампании.
– Это, по-моему, было ясно почти с самого начала. Читаю: вот мы, четвертая власть, добились все-таки, что Путин прилетел в Североморск. Сколько спекуляций было и продолжается на этом: почему не полетел немедленно? Я за Путина не голосовал, не буду говорить, что он шибко умный и хороший, но я полностью согласен с его заявлением о том, что каждый должен быть на своем месте.
Ну зачем ему было туда лететь? Он прав – только помешал бы там.
Когда в свое время мне довелось спасать подводную лодку на ТОФе, прилетел со своим штабом главком Горшков. Спасательные работы были уже развернуты, а его приближенные стали убеждать, что я применяю нереальные и неправильные способы. Вызывает меня на совещание. Там дебаты, предложения, возражения. Он слушал, слушал, а потом говорит: «Ладно, все свободны, а Голосову остаться». И сказал, когда мы остались наедине: «Вы специалист-подводник, вам поручили руководство операцией, и делайте так, как считаете нужным».
Я убежден, это было единственно правильным. И он не вмешивался больше. Мы подняли всех людей, оставшихся в живых, а потом подняли лодку.
Президенту нечего было там делать! Сейчас начали говорить: а почему президент во время пожара не приехал к Останкинской башне? Как это понимать? Он что, главный пожарный? Присутствие и вмешательство неспециалиста в высоком властном ранге, повторюсь, только мешает.
– А то, что не сразу пригласили норвежцев, англичан, вообще иностранцев для спасения людей: на этом ведь тоже сколько идет спекуляций! Не пригласили, дескать, опять из-за «дурацкой» нашей сверхсекретности, когда речь шла о жизни людей. А потом, по результатам работы норвежцев, – вывод: они могут, а мы – нет.