— Я не знаю. В моей голове достаточно места только для того, чтобы заботиться о себе и о тебе.
Я усмехнулась.
— Я удивлена, что там вообще есть место для мыслей о ком-то кроме себя.
Он усмехнулся в ответ.
— Я тоже. Не думаю, что это мне нравится.
Опустив руку мне на плечи, Сет направился к выходу, уводя меня прочь от полных холодной ярости взглядов чистокровок.
Этим вечером Эйден закончил тренировку раньше. Мы почти не разговаривали, но думаю, он слышал о том, что случилось. Единственным светлым событием этого вечера был ужин с Калебом. Новости уже дошли до него и, скорее всего, до всего Ковенанта.
— И насколько ты влипла? — спросил Калеб.
Я пожала плечами и обмакнула картошку фри в пиалу с майонезом.
— Вообще-то, у меня нет проблем. Люциан приказал не осматривать меня.
Калеб поморщился, когда я опустила картошку, покрытую майонезом, себе в рот.
— Клянусь, ты родилась в рубашке.
— Где Оливия?
— Ты не могла бы есть свое фри с чем-нибудь более традиционным, с кетчупом, например?
Я злорадно обмакнула фри в майонезе.
— Так, где Оливия?
Калеб качнулся на ножках своего стула.
— Она злится на меня за вчерашнее. Мы разошлись во мнениях.
— Оу. Вы поругались?
— Думаю да. Глупости. Есть новости о демоне?
Я рассказала ему о нападениях и обращениях полукровок. У Калеба была такая же реакция, как и у меня: неверие и злость. Иногда я думала, что Совет действовал бы лучше под руководством полукровок. У нас лучше развиты навыки критического мышления и больше здравого смысла.
Через несколько мгновений Калеб снова заговорил.
— Знаешь, я считаю, то, что ты сделала, это потрясающе.
Я пожала плечами, вспоминая, какими униженными выглядели Охранники.
— Спасибо. Но я сейчас не чувствую себя довольной.
Калеб удивился.
— Ну, все говорят и думают об этом. Никто из нас не хочет проходить через это. Мы считаем, это было храбро.
— Это не было храбростью. Скорее, глупостью.
— Нет. — Настаивал он. — Это храбрость.
— Калеб, ты знаешь, чистокровные сойдут с ума, если мы действительно начнем давить на них. Одна полукровка отказывающаяся от досмотра это одно, но десятки. Они сочтут это предательством. А ты знаешь, что они делают с подозреваемыми в предательстве?
Полный решимости взгляд придал его голубым глазам незнакомое выражение.
— Как я уже говорил, пришла пора перемен.
Я наклонилась вперед.
— Калеб, не влипни в неприятности.
— Почему ты споришь со мной об этом, Алекс? Ты не подчинилась им сегодня, но, похоже, ты не думаешь, что кто-нибудь из нас должен поступать также? Думаешь, это позволено только тебе, а все остальные должны подчиниться и позволить им делать с нами все что вздумается?