— Дитя, розы не облегчат твою сердечную боль. Будешь двигаться дальше? Отпустишь? Остановишься на выборе твоего сердца? Легко не будет.
Мои глаза широко распахнулись от удивления:
— Вы издеваетесь надо мной?
Сухой грубый гогот, похожий на предсмертный, был ответом от того, кто стоял у меня за спиной. Я повернулась. На середине тропинки стояла бабушка Пипери. Она была оракулом. Её волосы были такими, же какими я их запомнила в последнюю встречу, как и её огромное туловище.
Она улыбнулась, и тонкая кожа сильно натянулась. Это придало её лицу гротескный и сумасшедший вид.
— Ты знаешь, почему сердце так требовательно? Выживание. Сердце выбирает, чтобы обеспечить выживание своего вида.
Я опять стояла перед оракулом, и она опять говорила мне какое-то сумасшедшее дерьмо.
— Почему ты не сказала, что моя мама стала демоном? — я сжала хрупкий стебель в руке. — Почему не сказала мне правду?
Пипери склонила голову на бок:
— Дитя, я говорю, и говорила тебе только правду.
— Ты мне ничего не говорила!
— Нет, нет. — Она покачала головой. — Я сказала тебе все.
Я уставилась на нее.
— Ты наговорила мне кучу сумасшедших вещей, которые не имели никакого смысла. Ты могла бы просто сказать «Эй, ты будешь вторым Аполлионом. Твоя мать демон и захочет обратить тебя. И, кстати, она попытается убить твоего друга!»
— А разве я тебе этого не сказала?
— Нет! — я закричала и бросила розу на землю. — Это не то, что ты мне сказала.
Пипери снова закудахтала:
— Имеющий уши да услышит. Люди никогда не слушают. Ты запомнила только то, что хотела.
— О. Мой. Бог. Женщина, ты причина того, что моя мать превратилась в демона. Если бы ты не сказала ей про меня…
— Твоя мама пыталась спасти тебя, спасти от твоей судьбы. Они хотят, чтобы вас было двое, для своих планов. — Она снова покачала головой и посмотрела на меня потемневшим от горя лицом. — Они боятся тебя, боятся того, что ты можешь сделать. Я говорила тебе, дитя. Я говорила тебе, что твой путь и то, что должно быть сделано — темны.
Я заморгала.
— Оу... окей.
Пипери заковыляла и остановилась прямо передо мной. Я вспомнила, какая она сильная и отступила на шаг назад. Она усмехнулась, и на этот раз смех походил на предсмертные хрипы. О Боже, мне оставалось надеяться, что она не рухнет прямо здесь. Подняв голову, Пипери улыбнулась мне во весь свой беззубый рот.
— Ты хочешь знать о любви, дитя?
— Ой, да ладно. — Я застонала. — Из-за тебя мне хочется наложить на себя руки!
— Любовь, дитя, любовь — это основа всего хорошего и плохого, что есть в этой жизни. Любовь — основа Аполлиона.