– Я хочу, чтобы вы пошли на квартиру к Глебу Тугарину!
– И зачем? – Брови доктора поползли вверх.
– Если мои подозрения правильны, то либо они оба там, либо их обоих там нет, – объяснила Мура.
Доктор смотрел на нее остановившимся взглядом.
– Милый Клим Кириллович, папу я просить не могу – сами знаете, будет скандал. Сама пойти я тоже не могу – неприлично. А вы – мужчина, да еще и доктор, друг семьи. Все будет выглядеть нормально.
– И что я там, по-вашему, должен делать? – с некоторым раздражением спросил доктор.
– Если они там – то убедите их, что не надо скрывать свою любовь от родных. Если их там нет – то мы сможем, косвенным образом конечно, доказать родителям, что они вместе бежали. И уже конкретно искать их обоих.
– Здесь есть свой резон, – согласился после затянувшегося молчания докгор. – Елизавета Викентьевна не будет посылать Николая Николаевича на поиски трупа любимой дочери по моргам и больницам. Да и вопрос о шантаже отпадет.
– О каком шантаже? – опешила Мура.
– Неважно, это одна из версий, которые мы обсуждали, – небрежно бросил доктор. – Мне она не кажется убедительной.
– Моя идея уменьшит поле неизвестности, на котором мы все топчемся, – продолжала уговаривать доктора Мура.
– Вас, как и меня, угнетает бездействие, – лукаво улыбнулся он, в серых глазах мелькнули искорки. – Я готов выполнить вашу просьбу. Но как узнать, где живет Тугарин?
– Медвежий переулок – как раз в вашей Адмиралтейской части. В доме госпожи Сильвуплеповой. Трудно не найти.
Доктор Коровкин встал со скамейки и вздохнул:
– Придется, видимо, покориться вашей просьбе. Отправлюсь туда немедленно. Чему быть, того не миновать.
Он сбросил с саквояжа ржавый дубовый лист, отряхнул полы пальто, чтобы удержать собеседницу от излишних изъявлений признательности.
– Как я благодарна вам, Клим Кириллович, – уже приближаясь к выходу из сквера, проникновенно произнесла Мура. – Это ведь не такое сложное поручение, правда? Совсем маленькая просьба.
– Просьба-то маленькая, – согласился без воодушевления доктор, – да как бы дело не закончилось плачевно.
– Почему – плачевно? – не поняла младшая профессорская дочка.
– Как только я соглашаюсь выполнить вашу маленькую просьбу, так непременно оказываюсь в кутузке!