Пленница покосилась на ужин под салфеткой. Если она ничего не съест, эго вызовет подозрения у ее врагов. Она неохотно пожевала кусок буженины и запила ее несколькими глотками сельтерской...
Вероятно, в сельтерскую было подмешано снотворное. Брунгильда Николаевна догадалась об этом только тогда, когда проснулась, проспав почти сутки. В комнате было по-прежнему темно и тихо.
Дверь в спальню князя Бельского была раскрыта, и когда Брунгильда встала, она первым делом заглянула туда. Князь исчез, на смертном его одре лежало аккуратно расстеленное зеленое покрывало.
Брунгильда Николаевна обошла спальню, подергала двери, ведущие из нее в другие помещения: они оказались запертыми. Она приблизилась к окну и отодвинула плотную штору: и пред ней открылась знакомая картина – тот же зеленовато-бледный свет газовых фонарей, те же светящиеся разноцветные огни с синим шаром посередине в витрине аптеки, та же пустынная улица и темные окна зданий. Ее надежды привлечь внимание кого-либо из прохожих на сегодня не оправдались.
Брунгильда вернулась в свою темницу, замешкалась у стола – там стоял уже другой поднос с провизией.
Девушка постояла в раздумье над едой, потом тихо, на цыпочках, подкралась к двери, ведущей в коридор, и нажала на бронзовую ручку. Дверь не поддавалась.
Да что ж это такое? Она была совершенно одна, заперта в неизвестном ей доме – и сколько это будет продолжаться? Или ее враги рассчитывают, что она, поев, будет беспробудно спать целыми сутками?
А может быть, ее заперли и бросили? А что, если она будет здесь сидеть? А что, если ей даже забудут приносить пищу завтра и послезавтра? Брунгильда Николаевна дергала ручку двери все сильнее – а вдруг удастся сломать замок?
К ее удивлению, через минуту-другую за дверью заговорили и дверь стали отворять. На всякий случай Брунгильда сделала два шага назад.
Дверь медленно открылась, и на пороге появился сонный мужичок средних лет, в синей рубахе из миткаля и в темной жилетке. Он протер глаза кулаком и вымолвил равнодушно:
– Чего изволит барышня?
– Князь Бельский умер? – спросила растерянно Брунгильда.
– Как есть умер, барышня, – подтвердил, перекрестившись, мужичок, – сиротиночка вы наша бедная. Завтрева обещали нотариуса вам прислать. Не убивайтесь.
– А вы что здесь делаете?
– Сторожу вашу милость драгоценную, – сказал мужичок, – на случай, если потребуется вам чего. Да чтоб покойней вам было.
– Мне покойно, – ответствовала Брунгильда, – но...
– Да, понял я, понял, вот извольте принять ночную вазу. Без этого нельзя. А как сделаете свои дела, кликнете меня, в дверь постучите.