Телега была совсем недалеко. Толлеус ожидал, что ленивый оболтус заприметит его и поспешит на помощь. Однако этого не произошло. Напротив, кажется, парню самому требовалась помощь. Вокруг телеги крутились какие-то вооруженные люди, всхрапывали лошади, кто-то громко ругался, а Оболиус визжал, словно увидевшая мышь девица.
Голова у старика соображала на редкость туго, поэтому он просто стоял и никак не мог понять, что же ему делать. В итоге он решил лучше разобраться в ситуации, хорошенько осветив место происшествия. Старик явно перестарался, потому что улицу неожиданно озарил огромный светляк, по яркости готовый поспорить с самим Солнцем. Неестественно белый свет залил все вокруг, на миг заставив людей зажмуриться и замереть от неожиданности. Рукотворное светило почему-то зажглось позади Толлеуса, благодаря чему сам он зрения не потерял и смог насладиться замечательной скульптурной композицией под названием «Четверо стражников пытаюсь оттащить подростка от телеги, к которой он прикреплен невидимой нитью». Нить презабавно пружинила, отчего дюжие молодцы смешно раскачивались вперед-назад, по чуть-чуть оттаскивая телегу. Вот только они еще не уловили этой связи между повозкой и человеком, поэтому были уверены, что дела у них продвигаются. Командовал процессом начальник патруля. Он-то и ругался на своих подчиненных почем зря.
Стражники как по команде посмотрели на старика, представшего эдакой черной тенью в белом ореоле. Ступор у них быстро прошел, и они, бросив пацана, схватились за мечи. Искусник, не понимая угрозы, только сейчас спохватился о расходе маны и притушил свет. Откуда-то из-под телеги истерично завопил на всю улицу Оболиус:
— Вот мой хозяин, я же говорил!
Тут в дело вмешался начальник патруля, и ситуация после недолгого разбирательства благополучно разрешилась. В принципе, ничего страшного не произошло. Просто после захода Солнца оборванец в богатых кварталах, ошивающийся возле пустой телеги, запряженной парой лошадей, показался стражникам очень подозрительным. Его лепету о хозяине-искуснике, заглянувшем в гости к чародеям, никто, конечно же, не поверил. Ну а дальше Толлеус все видел сам.
Сам старик тоже не внушил доблестным оробосцам большого доверия, но все они видели, откуда он вышел. Да и метка у него была в порядке. В общем, обошлось, и хорошо. Искусник с наслаждением повалился на дно телеги, скрючившись в неудобной позе у лап Паука, но совершенно не обращая на это внимания. Выбирать маршрут он предоставил помощнику, который все еще таращился с испугом в темноту. Как будто ночные стражники все еще прятались там, чтобы при первой же возможности сцапать его и утащить в местную тюрьму. Против ожидания, сон никак не шел. Сознание свободно плавало, периодически погружаясь в небытие, но тут же как пробка выскакивало оттуда обратно на поверхность. В голове испуганными рыбками кружились странные мысли, не давая себя поймать. Жилет мигал тревожными индикаторами, которые тут же гасли сами собой. Старик впервые не обращал на них внимания. У него просто не получалось на них сосредоточиться, лишь смутное чувство какой-то неправильности ситуации вызывало легкую тревогу.