Око, точно чувствуя, что решается его судьба, заметалось туда-сюда. Накатило раздражение от свистопляски перед глазами, и старик активировал плетение, заключив ни в чем не повинный конструкт в медленно сжимающуюся сферу. Тот затрепыхался пуще прежнего, пока обреченно не замер, не в силах пошевелиться. Когда последние судороги прекратились, искусник вновь принялся разглядывать свою жертву.
Искусник провел мозолистой ладонью по отполированному за долгие годы древку посоха. «Не в силах пошевелиться…» — что-то было в этой мысли, что-то тревожило подсознание, удерживая от последнего необратимого шага. Неожиданно, словно вынырнувшее из-за тучи солнце, в голову снизошло озарение. Само по себе Око — замечательная вещь. Проблема была в управлении: конструкт оказался слишком чувствителен к эмоциям хозяина. Но вот сейчас, когда он надежно заперт и связан «по рукам и ногам» полем, эта проблема решена! Прищурившись, Толлеус заглянул в красный камень: изображение, передаваемое Оком, не дрожало, застыв, словно нарисованное. Теперь управление — не проблема! Всего-то нужно: зацепить за плетение сферы искусную нить и потянуть. Бывший настрощик попробовал, и упрямый конструкт послушно переместился в нужную сторону, а следом и картинка. Все оказалось очень просто! Теперь непослушный чародейский Глаз, который так долго не давался искуснику «в руки», «объезжен» и готов к работе. Надо лишь собрать специальный амулет, чтобы не отвлекаться каждый раз на работу с посохом. Совсем скоро старик этим займется, вот только перекусит немного. Заботливо спрятав Камень обратно в карман, он, наконец, нашел свою ложку и пододвинул миску с лепешками.
* * *
Второй день в мастерской также прошел лишь в ожидании настоящей работы. А что делать: кузнецы трудились день и ночь, но раньше послезавтра выполнения заказа ждать не приходилось. Без этого Толлеусу практически нечем было заняться. Паук самостоятельно отрабатывал движения, более не требуя контроля со стороны человека.
С утра приезжал Маркус, не поверивший словам своего големщика. Смотрел, проверял, удивлялся. Убедившись во всем лично, он в задумчивости убыл обратно в посольство. Артефакт, как и мечтал старик, остался у него. По крайней мере, до финала турнира.
Визит начальника не занял много времени, и Толлеус занялся доводкой до ума мелочей, которые все время откладывал на потом. К концу работы шестиног вместо лавочки-сундука обзавелся удобным креслом со спинкой и плетеным ремнем. Теперь в бадью можно было забраться только спереди, зато сидеть внутри стало не в пример комфортнее, и не вывалишься, даже если Паук перевернется. Все простые амулеты Толлеус все-таки убрал, перенастроив управление на выданный Маркусом амулет из раскопок. Артефакт бывшего заключенного был тут же. Его назначение — не дублировать функции первого, а разрабатывать для него цепочки команд. Поэтому старик предусмотрел возможность легкой установки и отключения этой реликвии. Установил, отработал движение, записал параметры в управляющий амулет, снял. Очень удобно, особенно когда големов будет несколько. Также Паук обзавелся защитным пузырем, который Толлеус так и не успел поставить до отборочного турнира. Причем это плетение сможет активироваться само, без искусника, если начнут деформироваться железные дуги. Пускай профессор искусства говорит, что они укреплены и ничего с ними не может случиться: лучше перестраховаться. Да и на других големах подобного усиления конструкции не будет, а решение нужно для всех типовое.