В поле зрения возник искусник из охраны и коротко кивнул Маркусу. Тот сейчас же подхватил старика под руку, увлекая в трибуну: прибыл посыльный с плетением.
— А если настанет моя очередь? — забеспокоился големщик, но посол успокаивающе похлопал его по плечу:
— Каждый имеет право отлучиться по нужде. Да, когда тебя объявят, появиться нужно будет быстро. Но мы успеем. Ты только не ломай ничего, чтобы в любой момент можно было начать выступление. Справишься с плетением — хорошо. Нет — так нет.
В небольшой комнате, большую часть которой занимали запасные големы, а также пятеро охранников, было неуютно. Но мрачные мысли тут же исчезли, лишь только старик дрожащими руками вцепился в свой посох. Все-таки без него искусник — не целый человек, а только половина.
Плетение, как Толлеус и предполагал, оказалось архейским. А значит, шансов разобрать его на составляющие почти не было. Единственное, что было более-менее реально — это выделить крупные модули, примерно определить их назначение, и пытаться воспроизвести что-нибудь похожее с помощью своего амулета-книги. Искусник сел на единственный табурет, прислонившись спиной к стене, закрыл глаза и привычно провалился в мир красочных нитей, кирпичиков-блоков и затейливой вязи плетений.
Трибуны периодически разражались криками, отчего комнатка начинала гудеть, точно колокол, но Толлеус не обращал на это никакого внимания. Возможно, он даже ничего не слышал, сосредоточившись на своей работе. Охранники какое-то время с интересом поглядывали на него, но быстро потеряли к этому интерес — големщик казался спящим, лишь некоторая аурная активность говорила о том, что на самом деле работа кипит. Маркус, который, как когда-то, приютился на борту голема, поерзал на своем месте минут двадцать. Раздираемый противоречивыми чувствами, он все-таки сдался: тихонько покинув свой насест, он выскользнул из помещения и помчался смотреть Турнир. С уходом начальства искусные стражи еще больше расслабились и уселись в кружок прямо на пол, достав кости. Все же они старались не беспокоить старика, поэтому разговаривали шепотом и сильно не размахивали руками, как это обычно бывает при такой игре. Один раз в дверь поскреблась улыбчивая девушка из обслуги, но на нее тут же шикнули и прогнали. В другой раз пришел еще один посольский искусник, оставил корзину с провиантом и водой, пошептался с сержантом и ушел. За все это время старик ни разу даже не пошевелился. Тем неожиданнее было, когда вдруг на стене напротив него стало расти какое-то плетение. Искусники, побросав кости, вскочили с мест, но тут же разобрались, что к чему. Толлеус открыл глаза и «со скрипом» встал, охая и держась за поясницу. Впрочем, разогнулся он быстро и поспешил к своему плетению, чтобы вблизи хорошенько рассмотреть его. Пожалуй, глупо было экспериментировать вот так, в помещении. Стоило бы задуматься над тем, что такой эксперимент чреват обрушением кровли в случае неудачи. Впрочем, обошлось. Сержант из-за плеча старика также с интересом пялился на искусный корень, вдруг выросший в стене. Големщик повернулся, довольно хихикнул и заговорщицки сообщил боевому искуснику: