— А ведь в целом у нас вполне нормальный брак, разве нет? Ну, большую часть времени он ведь был таким?
— Ты сейчас кого пытаешься в этом уверить — себя или маму?
— Я действительно так думаю, а ты считаешь, что это не так?
— Да, я тоже так думаю, но я же негодяй, прелюбодей, безработный муж, пьяный водитель. Я не имею права судить о таких вещах.
— Брось Ник, смешно слушать. Что было, то прошло. Я уже давно тебе это говорила.
— Нет, ты привыкла все время притворяться, ты слишком терпима…
— Послушай… — Лицо Хелен вспыхнуло от гнева. — Когда мама говорит о тебе гадости, я всегда на твоей стороне. В подобные моменты я чувствую такое единение с тобой, что просто дух захватывает! Ты не поверишь, с какой яростью я защищаю тебя, когда она начинает на тебя наговаривать. Не исключено, что ее нападки пошли нам на пользу, потому что каждая ее попытка поссорить нас только теснее нас сплачивает.
— Так ты действительно думаешь, что все «склеилось», или мы только притворяемся, что у нас все хорошо?
— Я не знаю, как это проверить. Например, мы можем сойти вниз, бросить ту тарелку на пол и, если она разобьется, сказать: «Да, она плохо была склеена».
Ник, казалось, был удовлетворен.
— И правда, твою сварливую мать есть за что благодарить. Она не давала нам принимать скоропалительных решений, пока «клей не затвердел». А теперь он застыл, скажи, Хелен?
Грохот внизу нарастал. Стук и треск теперь уже просто невозможно было игнорировать. Ник и Хелен встали и сорвали простыню с кровати, на которой уже не собирались спать следующей ночью. Они оставили в комнате дьявольский разгром. Теперь уже не надо поднимать обломки и смотреть, подходят ли разные части друг к другу. Некоторым супругам необходимо все обсуждать и обговаривать до посинения, но им это уже не нужно. Капризной даме, бушевавшей внизу, они показали свое истинное лицо. Еще четыре часа предстоит носить фальшивые улыбки, а потом — все! А ведь сколько людей надевают в Рождество такие улыбки, как детские карнавальные маски.
Перевод И. Крейниной
Они познакомились в сочельник на рыбном рынке. Несмотря на раннее утро, здесь было многолюдно. Их руки случайно соприкоснулись, когда они указали на одного и того же морского окуня.
— Вот этого, — произнесли оба одновременно.
И тут же рассмеялись: она, учительница Дженет, он, владелец банка Лиам, и Хано, младший сын хозяина рыбной лавки.
— Берите вы, — галантно предложил Лиам.
— Нет-нет, вы первым его заметили, — возразила Дженет.
А Хано сказал:
— У него много братьев и сестер, всем хватит.
— Мне как-то неприятно думать о его братьях и сестрах, — покачала головой Дженет.