Я несколько раз глубоко вздохнула и потом все-таки осторожно повернула дверную ручку. Магическая искорка, с которой я пришла проведать брата, послушно висела над моим плечом. Правда, вот чудеса, сейчас ее пламени едва хватало, чтобы выхватить из тьмы крохотный пятачок пространства, тогда как совсем недавно она без проблем освещала всю комнату.
Я нерешительно вступила в кабинет. Повела головой из стороны в сторону, осматриваясь. Казалось, будто из какого-нибудь темного угла на меня вот-вот выкатится клубок шипящих безглазых змей, которые поспешат закончить то, чего не добился их господин. Однако все было тихо и спокойно.
Все еще робея, я подошла ближе к письменному столу. Печально хмыкнула: сейчас его поверхность была девственно чистой. Видимо, Гарольд все-таки убрал все свои бумаги и книги подальше, полагая, что я не утерплю и вновь суну в них свой любопытный нос.
Неожиданно мой взгляд упал на крохотный портрет в серебряной рамке. Он стоял у самого края письменного стола, совершенно одинокий и почти неразличимый во мраке.
Я невольно оглянулась на магическую искорку, но она продолжала гореть ровно и ярко. Удивительным образом ее свет тускнел, едва достигнув пола. Будто тьма, плескавшаяся в кабинете, каким-то образом выпивала ее.
Наверное, это было неправильно, но я все-таки не удержалась от искушения посмотреть, кто изображен на рисунке, который Гарольд по какой-то причине оставил на своем столе.
Я взяла в руки серебряную рамку. Надо же, передо мной самый настоящий магиснимок! Помнится, однажды отец пригласил из столицы специалиста, способного запечатлеть на самой обычной бумаге какое-нибудь событие. И прибывший маг сделал наш общий семейный портрет. Он получился настолько правдоподобным, что лично я немного боялась на него смотреть. Создавалось такое впечатление, будто частичка моей души навсегда осталась на этой бумаге.
В общем, я немного отвлеклась. С портрета на меня посмотрела темноволосая девушка, которая держала на руках совсем еще маленького мальчика.
Я вздрогнула. Эта девушка… На какой-то миг мне почудилось, будто я смотрю в зеркало. Она была очень похожа на меня! Слишком похожа! Чудовищно похожа! Те же глаза, та же улыбка.
— Как такое возможно? — пробормотала я и перевернула рамку, надеясь, что на обороте найду какое-нибудь пояснение, способное пролить свет на личность тех, кто был изображен на магиснимке.
Увы, тут мне не повезло. Гарольд не удосужился ничего написать, словно не сомневался, что никогда не забудет, как зовут эту девушку и этого ребенка.
Я опять перевернула снимок. Теперь, при тщательном изучении, я все-таки заметила разницу между нами. Глаза у незнакомки были серыми, тогда как у меня — синие, а на щеке тонкой, почти незаметной ниточкой змеился шрам.