– Только эти. Других, к сожалению, нет. – Извинился он, вручая им маленькие алюминивые крылышки с красной эмалевой звёздочкой посередине.
Затем Хорхе повёл их куда‑то наверх. Здесь в длинной комнате, заставленной столами сидели человек десять мужчин и женщин. К ним стояли длинющие очереди. Здесь их сфотографоровали для удостоверений личности. А затем Быкову выдали двести пятьдесят песет, а Мальцеву – двести.
– А это зачем? – неудомевал Иван Терентьевич, рассматривая денежные купюры.
– Что он спрашивает? Ему кажется этого мало? – забеспокоился Родригес, обращаясь к Мальцеву.
– Да нет, товарищ Хорхе, Хуан спрашивает зачем нам деньги? – покраснев ответил Александр.
– Как зачем? Вы же военнослужащие республиканской армии с должностными окладами. Объясните своему товарищу!
Мальцев перевёл.
– Если так надо, то мы принимаем деньги! – согласился Быков.
В другом помещении, где на стене красовался выцветший плакат "Больше конкретных дел и меньше пустых слов", им выдали талоны на питание на целую неделю.
– Теперь разрешите с вами попрощаться. Отдыхайте, занимайтесь формой. Не забудьте пообедать и поужинать. Завтра утром встречаемся в столовой, – объявил Родригес, пожимая Быкову и Мальцеву на прощание руки.
На обед давали разваренную кукурузную кашу – поленту, хлеб и по кусочку сыра.
– Мамалыга! – сделал заключение Иван Терентьевич, выскребая ложкой дно алюминивой тарелки.
– Давай заниматься теперь формой! – приказал Быков, едва они вошли к себе в комнату.
– А может чуть позже, Иван Те…
– Никаких позже! Прямо сейчас! – грубо оборвал Мальцева Быков. – Ты, Александр, надеюсь, нитку с иголкой в руках держать умеешь?
– Нет, – тихо признался юноша.
– Как это так? Отец был командиром Красной Армии. Всю гражданскую войну прошёл! Мать портниха! А сын – тунеядец! Да, Студент, ту‑не‑ядец! Элементарных вещей делать не умеешь! Давай я тебе покажу, а ты учись. Потом будешь мне экзамен сдавать.
Иван Терентьевич разложил брюки на кровати. Распорол их своим острым ножичком и быстро наметал.
– Меряй, Студент! Ну как теперь?
– Да вроде бы хорошо, – сказал Александр.
– Если хорошо, то смотри теперь, как надо шить. Запоминай! Учись! В жизни тебе очень пригодится.
Через час Мальцев смотрел на себя в зеркало. Высокий широплечий юноша. Нос тонкий с горбинкой. Волосы тёмные, коротко стриженные. Слегка оттопыренне уши. Густые изогнутые, как у девушки брови. Тёмные глаза. Форма испанской республиканской армии на нём смотрелась красиво. Даже Быков кашлянул от удовлетворения.
– Видел бы меня сейчас Егор Ивушкин! – почему‑то подумал Александр.