– Как ты, кореш, сказал? Какой такой комплект? – не понял его Клык.
– Мне нужны метрика для меня, затем метрики, якобы, моих родителей. Все наши фотографии… В общем, семейный архив полностью.
– А…а…а, – протянул Иван, – теперь я понял. Сделаем! Чего же не сделать!
– Только у меня три условия: первое – семья должна быть только пролетарская. Второе – кроме документов, надо всё расспросить об этой семье у соседей: их привычки, наличие дальних родственников и друзей… Всё, что удастся узнать. И третье условие. Самое главное! – Рябоконь сделал длинную паузу. – После того, как у тебя будут все документы на руках, эта пролетарская семья должна исчезнуть навсегда.
Константин замолчал и вдруг посмотрел на Клыка таким страшным взглядом своих водянисто‑голубых глаз, что бывалому вору сделалось не по себе.
– Трудно, но сделаем! – не в силах смотреть больше в глаза Рябоконю, пообещал тот.
Наступила пауза.
– Сколько мне будут стоить все эти документы? – осторожно осведомился Константин.
– Дорого! Очень дорого! – ответил Клык.
– Я спросил тебя, Иван, сколько?
– Тридцать золотых червонцев! – выдохнул Клык.
– Хорошо! Я тебе плачу тридцать золотых червонцев, но документы меня должны устраивать полностью. Если что‑то не понравится, то надо будет повторить, – заявил Рябоконь и вновь зыркнул на собеседника своими страшными глазами.
– Хорошо, – ответил Клык, думая, – вот это душегуб! К человеческой жизни не имеет никакого уважения.
Прошло почти две недели. В субботу утром Рябоконя разбудила кухарка:
– Константин Евлампиевич, к Вам какой‑то беспризорник рвётся. Пущать его али как?
– Пусти, пусть войдёт.
Это был посыльный от Ивана. Мальчишка сказал всего два слова:
– Иван ждёт.
Получив деньги на чай, он ушёл. Рябоконь быстро оделся и, не завтракая, вышел из дому. На Большой Садовой улице проводился парад ростовской самообороны. По мостовой шло "войско" из числа чиновников государственных учреждений. Они представляли собой печальное зрелище: в потрёпанных пальто, стоптанных ботинках и порванных перчатках.
– Вот для тебя, смотри! – торжественно произнёс Иван, протягивая Константину мешок.
Рябоконь с нетерпением высыпал всё его содержимое на земляной пол лачуги. Затем, присев на корточки, не спеша принялся перебирать кучу бумаг.
– Ага, вот метрика. "Некрасов Юрий Васильевич". Год рождения – 1904. Место рождения – город Ростов‑на‑Дону. Вот аттестат о начальном образовании. Отлично! А это что? Это табель успеваемости ученика шестого класса Некрасова Юрия. Великолепно, – комментировал про себя документы Рябоконь.