– А кто тебе его варыл?
– Мама и очень вкусно.
– А где твоя мама сейчас?
– Умерла от тифа осенью 1919 года.
– Ой, Некрасов, несчастье какое! У меня тоже мамы давно нет.
Арсланьян лично насыпал ароматного борща в алюминиевую миску и подал её юноше.
– А где вы жили, Некрасов?
– В Ростове‑на‑Дону.
– Я бываль в этом городе. Бываль… А скажи, дом у вас большой быль?
– Нет не очень, – отвечал односложно Юрий, стараясь понять, куда же клонит особист.
– У нас тоже дом большой быль, возле Ереваня. Забор синий быль.
– А у нас зелёный, – машинально отвечал Некрасов.
– А отец твой где? Что с ним слючилось?
– Бятя мой был большевиком. Подпольщиком. Его беляки поймали и на столбе на станции повесили, – грустно произнёс Юрий и сделал печальное лицо.
– Слава героям революции! – вдруг торжественно произнёс особист и встал.
Некрасов тоже подскочил из‑за стола…
– Ну, ладно, давай покушаем, а потом поговорим, – сказал Арсланьян и, сев, продолжил есть борщ, как ни в чём не бывало.
Но вопросы продолжали сыпаться один за одним. Юрий отвечал:
– Он что, идиот? – вдруг подумал Некрасов. – Или прикидывается? Несёт разную ахинею…
– Так забор синей краской кто у вас красил? – неожиданно резко, почти крича, спросил Арсланьян.
Юрий от неожиданности чуть не подавился борщом.
– Мама всегда красила. Зе‑лё‑ной краской, – ответил он.
А после обеда Арсланьян долго изучал все документы Некрасова, продолжая задавать странные вопросы.
– Вот у тебя карточки есть, где ты маленький. А почему нет ни одной, где тебе четырнадцать или пятнадцать лет? А?
– Всё сгорело при пожаре, товарищ начальник особого отдела, – с готовностью отвечал Некрасов.
– А школа, где ты учился, далеко от дома находилась?
– Гимназия, в которой я учился, находилась в шести кварталах от нашего дома, – не теряя спокойствия, ответил Юрий. И подумал:
– Крыса! Хочешь поймать меня на противоречиях, чтобы потом вывернуть всего наизнанку! Попробуй!
– А адрес ты свой помнишь? Забыл, наверное, уже?
– Нет, товарищ Арсланьян, не забыл. Мы жили по адресу: переулок Казанский, 163.
– Хорошая у тебя память! – похвалил его начальник особого отдела и без перехода приказал:
– Пошли! Я тебе твой кабинет покажу.
Арсланьян провёл Некрасова в соседнюю комнату. Здесь: на полу, на двух столах, шкафах – всюду лежали горы папок, неподшитых документы и отдельные листы исписанной бумаги.
– Вот это всё надо привести в порядок. Как? Разберешься сам! Ты грамотный! – приказал нач. особого отдела и ушёл.
Две недели Некрасов работал с семи утра до часу ночи. Спать ему приходилось здесь же, в кабинете, на узеньком продавленном диванчике. Несколько раз в день его вызывал Арсланьян и заставлял печатать под диктовку различные срочные документы.