По дороге зашли в магазин и взяли две полуторалитровые бутылки пива и пару кабачков. Очень хотелось жареных кабачков. От вырученных сегодня денег осталась мятая десятка и пригоршня железной мелочи. Да и черт с деньгами. К их отсутствию нам было не привыкать.
Вскорости мы были дома. Дрожащей рукой я нащупал клавишу выключателя и зажег свет.
Дом. Хаос и запустение. Два дня назад я свалил отсюда, ибо больше не мог переносить заточения в этих стенах наедине с собой и алкоголем. И вот, поскитавшись по абстинентной субреальности, вернулся, словно Одиссей в свою скорбную Итаку.
На кухне валялись бутылки и какие-то объедки. В тарелке с маринадом из-под огурцов плавали бычки. На полу валялся разорванный плакат с обнаженной Мэрилин Монро, обляпанный чем-то похожим на сперму. Его я поспешил удалить в окно.
В комнате была такая же разруха. На диване лежало скомканное одеяло. Всюду тонким слоем лежала пыль. К серванту была приклеена этикетка от бутылки с дешевым вином. Мы решили обосноваться на кухне.
Философ разлил пиво, а я занялся кабачками – готовить их умел только я. Философ включил ящик и, пощелкав каналами, остановился на каком-то музыкальном. Я зажег газ, поставил на него сковородку, налил масла и уселся за стол пить пиво. В сковородке зашипело, забулькало и заквакало. Мы чокнулись стаканами.
- А жизнь не так уж и плоха, - улыбнулся Философ.
- Да уж… - скривил я гримасу.
За окном медленно смеркалось, затихал гул машин, город погружался в теплую летнюю дрему. Я стоял у плиты и жарил кабачки. Периодически отлучался к столу, чтобы выпить пива.
- Дай уже попробовать-то, - попросил меня Философ, - что ты там нажарил.
- Не, подожди, - ответил ему я, - давай уж они все дожарятся – тогда и попробуем.
- Ладно, как знаешь, - махнул рукой Философ.
Мы ударились кружками и пригубили пенного напитка. Эквивалент мобильного телефона да и прочих материальных ценностей вообще.
Вдруг входная дверь заскрипела и начала открываться. Нас сковал ужас. Запой странным образом действует на психику: тебе повсюду начинают мерещиться мертвецы, призраки, прочая дрянь. Мы воззрились на дверь.
А она продолжала распахиваться, и вскоре из-за нее показалась Кикимора. Но в этом, слава богу, вопреки нашим опасениям не было ничего мистического.
Кикимора – это моя соседка, живущая за стеной. Наркоманка и психопатка. Менты до сих пор не добрались до меня из-за моих выходок только потому, что у них была куда большая головная боль – Кикимора. У нее постоянно тусовались какие-то мутные типы, периодически часа так в четыре ночи они закатывали истерики и устраивали потасовки.