«— Враги голову подымают.
— Это хорошо: поднятую голову — рубить легче».
Коммунистический диалог из «Поднятой целины» — азбука. А что всякий «не такой» — потенциально враг… Вы что, ожидали встретить на «Святой Руси» толерастию? Нету тут этого. «Кто не со мной, тот против меня» — читайте Евангелие.
Не суть — что делать полезного. Суть в том, что всё полезное — вредно. Опасно до смертельности.
Умственный пример для сомневающихся.
Вот нашёл бы я, чисто вдруг, сильно гипотетически, в здешних болотах кимберлитовую трубку. Господним промыслом по В.В.Маяковскому:
«Я вижу —
где сор сегодня гниет,
где только земля простая —
на сажень вижу,
из-под нее…
алмазы толпой вылезают».
Спустил бы болото, выкопал кимберлит, подождал года четыре, пока он выветрится-распадётся, напросеивал алмазов, повёз продавать… Даже без огранки. Что дальше будет? — «Прошу пана до гиляки». В лучшем случае: «Три секунды — полёт нормальный. Так это… низенько. Головой в поруб». А что болото отберут… Сомневающиеся — могут и 21 веке попробовать.
Этот мир, «Святая Русь» — снова ощущался мною как паучий мягкий кокон, спеленавший со всех сторон. Взамен прежнего «страшно», «голодно», «бабубы», «ты меня уважаешь?»… давило безысходное «ску-у-ушно».
Так что ж мне — водку стаканáми с утра?!!
Но и в этом мягком, тёплом, душном коконе — душе моей не было покоя: грызло чувство долга перед моими людьми. Им было нужно расти.
Чарджи хотел набрать ещё два десятка гридней, а их нужно кормить и вооружать; «альф» доводил до совершенства технологию избостроительства — ему нужен фронт работ; Христодул матерился по поводу своих старых открытых печей — нагляделся на новые, с закрытым верхом; Горшеня интересовался: какие ещё крынки делать и куда запас складывать; Прокуй, наигравшись с паровичком и циркулярками, истерично соображал какую-то хитрую приспособу для центровки турбин с использованием бронзовых зеркал; Фриц освоил нивелир с транспортиром и теперь плотоядно облизывался при слове «триангуляция»…
Я их научил, дал им дело, приохотил думать. Им это стало интересно. Если я остановлюсь, если им станет неинтересно, станет некуда расти… Елица уже ушла.
Рябиновский кокон, «Святая Русь» вообще, становились мне тесным. Душно мне, тесно. Ску-у-учно…
«Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот — и веселый свист.
Прокатилась дурная слава…
Что я — нелюдь и прогрессист».
Пока — не прокатилась. Но тренироваться свистеть — уже пора.
…
В первых числах декабря, когда установилась нормальная санная дорога, большой Рябиновский обоз двинулся в стольный город Смоленск. Товары — на продажу, боярича — в службу, боярыню — в общество… Себя — показать, людей — посмотреть.