Черт возьми, Kейран. Надеюсь, ты стоишь этого.
По крайней мере, человек в костюме за стойкой регистратора не стал задавать вопросов, почему семнадцатилетний парень, один, без родителей нуждался в комнате, и вручил мне ключ без колебаний. С Aнвил, которая следовала за мной невидимой тенью сзади, я прошёл по оранжево-золотой прихожей, пока не нашел правильную дверь, а затем толкнул её внутрь.
Комната была небольшой, но по крайней мере здесь было чисто, и я бросил свой рюкзак на кровать.
— Ну, вот здесь нам придётся остаться, — объявил я, глядя на Анвил, которая осматривала комнату с любопытством. — Думаю, что мы должны просто просидеть здесь до вечера, если, конечно, ты не хочешь ещё что-нибудь сделать.
Я внезапно задался вопросом, что делала бы Кензи, если она и ее семья уже были бы здесь, исследуя всё вокруг, впитывая местную историю. Делая все те вещи, которые, как предполагается, должны делать в семейном отпуске. Мне было жаль, что я, возможно, никогда не буду делать это с ней. Это не отпуск и не поездка ради удовольствия для меня, отнюдь нет, но когда-нибудь было бы неплохо взять мою подругу в Новый Орлеан. Мы могли пойти в ресторан, слушать джазовую музыку, посетить музей или взять экскурсию по достопримечательностям; всё то, что я, вероятно, никогда не смогу сделать.
Aнвил смотрела на меня оценивающим взглядом, который намекал, что она знала то, что я думал или чувствовал. Должно быть, моя яркая аура выдала меня с головой.
— Ты скучаешь по Кензи, — сказала она, подтвердив мои подозрения.
Я пожал плечами, и она покачала головой.
— Почему бы тебе не позвонить ей? — предложила она. — Ты же можешь сделать это? По твоему… телефону?
Я улыбнулся этой небольшой паузе. Она была в Небывалом так долго, что различные технологии и современные удобства, такие как телефоны и компьютеры, были абсолютно чужды ей. Тем не менее, столь же быстро, моя улыбка исчезла.
— Я не могу, — сказал я, запустив руку в волосы. — Она сильно сердится на меня. Я не думаю, что она захочет со мной разговаривать.
— Почему?
— Поскольку я не стал брать её с собой на гоблинский рынок. Только не сейчас, когда фейри преследуют нас, и особенно не теперь, когда Позабытые ходят за нами по пятам. Это очень опасно.
Я вспомнил Kензи, лежащую в палате, бледную и слабую, и мой живот болезненно сжался.
— Она больна, Анвил, — сказал я почти шепотом, в то же время задавшись вопросом, почему я говорю об этом с фейри. — Я не могу поставить ее под угрозу. Не в этот раз.
Анвил странно на меня посмотрела, и я хмурился.