Питер громко хмыкнул в знак согласия. Класс (или отсутствие такового) у мультинациональных корпораций — не тот предмет, насчет которого у него имелись какие-то убеждения. Все, что он знал о СШИК, — это что они владеют некогда заброшенными заводами в некогда захиревших городах в отделившихся частях бывшего Советского Союза. Он несколько сомневался, что слово «класс» годится для того, что там происходило. А что касается мыса Канаверал, то история покорения космоса никогда не представляла для него ни малейшего интереса, даже когда он был ребенком. Он даже не заметил, что НАСА больше нет. Для него это было незначительной крупицей информации, которую Беатрис была обязана выкопать из газет прежде, чем те будут подстелены под мисочки Джошуа.
Он уже скучал по Джошуа. Беатрис часто уходила на работу чуть свет, когда Джошуа еще подремывал на кровати. Даже если он волновался и мяукал, она убегала, говоря: «Папочка тебя накормит». И правда, через час или два Питер уже сидел на кухне, перемешивая сладкие овсяные хлопья, пока Джошуа грыз свои пахучие хлопья на полу, сидя рядом. Потом Джошуа вспрыгивал на кухонный стол и лакал остатки молока из чашки Питера, что ему не разрешалось, когда мамочка была рядом.
— Подготовка, наверно, тяжелая? — спросил шофер.
Питер подумал, что от него ждут рассказов о тренировках в военных лагерях, олимпийских рекордах на выживание. Но ему нечего было рассказать.
— Ну да, были физические нагрузки, — признался он. — Но в основном просто… расспрашивали.
— Да ну? — удивился шофер.
Через несколько минут он включил радио. «…Продолжается в Пакистане, — вступил серьезный голос. — Антиправительственные силы…» Шофер переключился на музыкальную станцию. Из динамика донеслось винтажное воркование A Flock of Seagulls[3].
Питер откинулся на сиденье и вспомнил некоторые вопросы собеседования. Интервью проходили в зале заседаний на десятом этаже шикарной лондонской гостиницы и длились часами. Одна американка присутствовала на них постоянно, элегантная, утонченно-анорексичная и осанистая, словно знаменитый хореограф или балерина на пенсии. Обладательница сияющих глаз и гнусавого голоса, она лелеяла в ладонях стеклянные кружки кофе без кофеина, пока была погружена в работу, а постоянно меняющаяся команда помогала ей вести допросы. Впрочем, «допросы», пожалуй, неверное слово, поскольку все «дознаватели» были дружелюбны, и Питер испытывал странное ощущение, будто все желают ему удачи.
— Как долго вы можете продержаться без любимого мороженого?
— У меня нет любимого мороженого.