[26].
Но что, если… что, если оно приблизилось к Би? Что, если она пострадала от наводнения или землетрясения? Что, если вот прямо сейчас она сидит на развалинах собственного дома, ошеломленная и опустошенная? Но нет, нет, логически рассуждая, дом остался невредим, иначе как бы она могла ему написать? СШИК установил им Луч в кабинете наверху, он подключен к центральному серверу размером со шкаф. Само существование сообщения от Би — свидетельство тому, что она спасена. Вот только человек, отвернувшийся от Бога, никогда не может быть спасен.
Дегидроморфин и хлоропрокаин пополам с усталостью все настоятельнее уволакивали его в сон, и им овладела паника. Он должен был написать, но не мог. Должен был что-то сказать, нарушить молчание, но одно неверное слово — и он никогда себе этого не простит.
Наконец Питер решил не упоминать Библию, не цитировать псалмы. Он — ее муж, а она — его жена, только в этом он был сейчас полностью уверен.
Би, я не знаю, что довело тебя до такого, но я люблю тебя и хочу тебе помочь, если только смогу. Скажи мне, что случилось, и прости меня, если я сам уже должен был об этом знать. Я только что от хирурга. Несколько швов, ничего серьезного. Меня в поле покусало животное. Позже объясню. Сейчас свалюсь ненадолго, но люблю тебя и беспокоюсь за тебя, знаю, это кажется тебе абсурдным, но это действительно так.
Отправив сообщение, он рухнул на кровать.
А чуть позже Грейнджер молча вошла и легла рядом с ним. Она положила голову на его голую грудь, и ее плечо само подставилось под его объятие, было бы неестественным ее не обнять. И он обнял ее. Она придвинулась к нему вплотную, он почувствовал тепло ее тела. Ее пальчики скользнули вниз по его животу, ладонь погладила впадину в подреберье. Потом она взяла в руку его член, уже восставший. Не успел он и слова сказать, как Би уже была здесь, с ним, и глаза ее сулили, что все правильно, все так и должно быть. Грейнджер задрала тунику. Ее бледные груди были усыпаны веснушками. Он целовал грудь Грейнджер, пока Би не закончила раздеваться и не забралась к нему в постель. Грейнджер приподняла его член и позволила Би насадиться на него. Он излился, едва оказавшись внутри.
А проснувшись, явственно учуял смрад предательства. Он изменил жене в сердце своем и даже хуже — втянул ее в свои вероломные фантазии, сделал сообщницей. Они с Би всегда были верны друг другу, никогда за всю свою пасторскую деятельность он не воспользовался слабостью своих прихожанок. Он был однолюб, и Би была его единственной женщиной. Единственной!