— Выбирайте, — ухмыльнулась она, и он понял, что выбора нет совсем.
«Я вижу тебя на берегу огромного озера, — сказала Би, когда он последний раз обнимал ее. — Ночь, и в небе полно звезд».
По ее словам, ей представилось, как он проповедует множеству невидимых созданий в рыбачьих лодках, качающихся на волнах. Может, они оба знали, что это сон, что ничего подобного никогда не случится. Это был еще один солнечный, бездеятельный день на Оазисе, и десятки местных обитателей дремали в колыбелях, или готовили еду для своих чужеземных гостей, или стирали одежду, или проводили время с детьми, надеясь, что плоть их переживет невредимой день до заката и они снова свернутся в колыбелях. А может, они молились.
Убивая время до назначенного часа отъезда, Питер раздумывал, что ему взять с собой в поселение, если вообще стоило что-то брать. Пачка незаконченных брошюр лежала на столе рядом с клубками пряжи. Он поднял ближайшую, пересказ Откровения, глава двадцать первая. Он сократил количество звуков «с» до минимума и избавился почти от всех «т». Вряд ли можно было сделать лучше.
И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали. И я увидел Божий город, новый, идущий от Бога с неба, нарядный, как молодая жена для мужа своего.
И услышал я с неба громкий голос, он говорил: здесь дом Бога и людей, они — Его Народ, а Он — им Бог. И погибели не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни, ибо прежнее прошло. И рек Бог: гляди, я делаю все новое.
Чтобы избежать объяснений, которые могли завести невесть куда, он опустил Иерусалим, море, апостола Иоанна, невесту, престол и еще кое-что. Бог в его брошюре больше не смахивал слез — и потому, что эти слова было слишком трудно произносить, и потому, что до сих пор оставалось тайной, есть ли у สีฐฉั глаза и могут ли они плакать. Питер вспомнил, как долго он бился над синонимом к слову «истина». И весь этот труд — для чего он? Единственные слова, которые он мог им предложить сейчас, были «простите» и «прощайте».
— Славный денек, — сообщил Тушка, и это было правдой.
Атмосфера готовила для них представление, словно в честь памятного события. Две огромные колонны еще не разразившегося дождя, одна с востока, другая с запада, плыли навстречу друг другу, уже смешиваясь в самой высокой точке, формируя сверкающую арку в небесах. Еще предстоял долгий путь, мили и мили вероятно, но создавалась иллюзия, что им предстоит проследовать под колоссальным порталом, сотворенным из почти бесплотных капель воды.
— Надоть признать, — сказал Тушка, — видок на девять из десяти.