Они втроем легли на кровать. Они перестали трогать друг друга и теперь просто наблюдали, как красиво струится по ногам влага.
Однако они не могли удержаться друг от друга, и вот Элена и Лейла набросились на Бижу, твердо решив довести ее до величайшего наслаждения. Бижу оказалась покрыта поцелуями и укусами: ее катали по шкуре и истязали миллионы рук и языков. Она умоляла о том, чтобы ее удовлетворили, раздвигала ноги и пыталась кончить за счет того, что терлась о тела подруг. Те же не хотели, чтобы это произошло. Они пронзали ее языками и пальцами спереди и сзади и останавливались для того, чтобы встретиться языками — Элена и Лейла, слившись губами и сплетясь языками над раздвинутыми ногами Бижу. Бижу приподняла тело, чтобы получить поцелуй, который положил бы конец ее возбуждению. Элена и Лейла почти забыли о ней, осязая только языки друг друга. Бижу так распалилась, что принялась удовлетворять себя сама, пока Лейла и Элена не отняли ее рук и не навалились на нее. Ее оргазм оказался подобен сильнейшей боли. При каждом спазме она дергалась, словно в нее вонзали кинжал, и рыдала.
Элена и Лейла продолжали целоваться над ее распростертым телом, рука одной исследовала половой орган другой до тех пор, пока Элена не начала стонать. Пальцы Лейлы нашли ее ритм, и Элена приникла к ней, ожидая оргазма и одновременно пытаясь подарить Лейле то же удовольствие. Они постарались кончить вместе, однако Элена кончила первой и вырвалась из рук Лейлы, таким яростным был поток захлестнувших ее эмоций. Лейла легла рядом с ней и прижалась к ее рту своим лоном. По мере того, как Элена приходила в себя, губы ее начинали целовать промежность подруги. Лейла кончила, когда Элена уже кусала ее. Лейла, однако, была настолько возбуждена, что не ощущала зубов Элены.
Теперь Элена поняла, почему некоторые испанские мужья не хотят, чтобы их супруги познавали все формы эротики — делалось это для того, чтобы не зажигать в них неугасимой страсти. Вместо того, чтобы чувствовать себя спокойной и удовлетворенной любовью Пьера, она становилась только еще более восприимчивой. Чем сильнее она хотела его, тем больше ей требовались другие. Ей начало казаться, что она вовсе не заинтересована в сколько-нибудь постоянной любви. Она жаждала страстных мгновений с разными партнерами.
Она не желала даже видеть Лейлу. Она мечтала быть вместе со скульптором Жаном, потому что его состояние обостренной страсти было как раз таким, каким ей хотелось. Она мечтала гореть. Она самой себе казалась святой, стремящейся сгореть за любовь, — любовь отнюдь не религиозную, но ту, которая поглощает все плотское. Пьер пробудил во мне женщину, которой я не знала, женщину, которую невозможно удовлетворить.