Но что ещё опаснее – аэродром впереди по маршруту, который на момент вылета воздушного каравана считался красным, всего через несколько часов мог перейти под контроль белых. И находящиеся в воздухе лётчики, не имея на борту своих машин радиостанций, просто не могли своевременно узнать об этом.
Впрочем, если белые перехватчики и рейдовые группы вражеской кавалерии в красном тылу пока оставались гипотетической угрозой, то плохое топливо грозило едва начавшейся экспедиции реальной гибелью в ближайшие часы. Для начальника экспедиции и, похоже, для самих лётчиков было загадкой, почему их аэропланы ещё держатся в воздухе, несмотря на ужасающую смесь, на которой работали их моторы.
С потерей летом 1918-го бакинских и северокавказских нефтепромыслов Советская Россия осталась без источников сырья для производства бензина. Дореволюционные запасы горючего быстро растаяли. На новый 1919 год во всей республике оставалось всего 2000 пудов авиабензина. На всю авиацию Восточного антиколчаковского фронта выделялось всего 640 литров горючего в месяц (примерно столько сжигал один авиадвигатель «Рон» за 20 часов работы).
В ход пошел бензин 2-го сорта, потом газолин, гептан, затем авиаторы начали изобретать различные заменители авиакеросина. Использование любого вида эрзац-топлива приводило к недобору мощности моторов и часто вызывало остановку двигателя прямо в полете.
Наибольшее распространение в условиях острейшего бензинового дефицита получила так называемая казанская смесь марки «а», в просторечии «казанка», состоявшая из керосина, газолина, спирта и эфира. На бочках с этим горючим всегда белела надпись: «при употреблении взбалтывать», так как со временем жидкость отстаивалась и более тяжелые фракции выпадали в осадок.
Казанская смесь быстро образовывала в камерах сгорания и на клапанах цилиндров трудноудаляемый нагар.
Полеты на «казанке» в холодную погоду являлись поистине смертельным номером. Слизистые частицы бензинового отстоя могли в любой момент забить жиклеры карбюраторов, отчего двигатель глох, и хорошо еще, если это случалось над своей территорией, а внизу имелась подходящая площадка для аварийной посадки.
Помимо «казанки», для заправки авиационных «движков» широко использовались разнообразные спиртовые смеси, носившие обобщенное поэтическое прозвище «авиаконьяк». Как правило, они состояли из этилового и метилового спиртов, а также серного эфира в различных пропорциях. При полетах на спиртовых суррогатах пилоты нередко получали отравления продуктами сгорания, вызывавшими головную боль, слабость и головокружение. Бывали даже случаи смерти лётчиков, когда в качестве моторного топлива использовались бензол и толуол (аэродромное прозвище – «горчица»).