Но она не продолжила. Что-то холодное коснулось его шеи. Ошейник? Она что, серьезно
решила сделать из чего чертову собаку? Агги прижалась к нему, так чтобы ее роскошная
грудь коснулась его спины. Она скользила кончиками хлыста вверх-вниз по его животу. Он
напрягался каждый раз, когда кончики хлыста касались члена. Но потом он расслабился,
сосредоточившись на ощущениях. Он даже не заметил наручники, прицепленные к его
ошейнику, пока она не пристегнула его левое запястье.
Свободной рукой Джейс потянул за ошейник, пытаясь снять его. С него хватит, у нее
нет никакого...
Она ударила хлыстом по его заднице. Он замер, наслаждаясь внезапной болью. О, да.
Именно это ему и нужно. Она наносила удар за ударом, пока он не подошел к стене и не
прижался к ней лбом. Именно в этот момент она пристегнула вторую руку. Сейчас, когда обе
его руки были скованны и бесполезны, она резко дернула за ошейник, разворачивая его лицом
к себе.
— Ты больше не посмеешь выказывать мне свое неуважение, — прорычала она.
Брови Джейса взлетели вверх. Неуважение? О чем она говорит?
— Я всегда главная.
Ага. Хорошо, она главная. Интересно, она еще будет его бить?
Прицепив поводок к его ошейнику, она вывела его на центр комнаты. Его первым
порывом было сопротивляться. Это желание усилилось, когда она потянула его вниз, желая
поставить на колени. Он был вне себя от такого обращения.
Агги нависала над ним, глядя на него с легким недоумением в этих красивых голубых
глазах.
— Тебе действительно это не нравится? Когда я обращаюсь с тобой как с собакой?
Джейс покачал головой.
— Хм. А я думала, ты только изображаешь из себя крутого парня. Но на самом деле,
тебе нужно, чтобы я просто причинила тебе боль.
Джейсу хотелось закричать «Я каждый раз только об этом и говорил», но он не мог, во
рту у него все еще был кляп.
— Хочешь, чтобы я тебя освободила?
Он кивнул.
— Жаль, но я должна преподать тебе урок.
«Почему?», — хотел спросить он. Но изо рта вырвалось только мычание.
— Ты заставил меня подчиниться себе, и как только ты кончил, ты вышвырнул меня.
Даже не кончил мне в рот.
Его смутили стоявшие в ее глазах слезы. Он не вышвыривал ее. Он весь день только и
делал, что думал о ней. Даже не беспокоился об операции Трея и его дальнейшем
выздоровлении. И откуда ему было знать, что она хотела, чтобы он кончил ей в рот.
Большинству женщин это не нравиться. Он вытащил член из вежливости, а не в качестве
наказания в дурацкой игре в подчинение. Что она себе напридумывала?