Он поискал взглядом рослую фигуру Шварца. Тот как раз аккуратно поднял тяжеленный валун, пронес его несколько метров и опустил перед собой, привалив к другим камням.
«Неплохое пулеметное гнездо, — машинально отметил Ухтыблин, приподнялся на носках, с трудом вытянул накачанную короткую шею, осмотрел весь склон и вновь прикинул сектор обстрела. — Да, все правильно. Простреливает весь фронт, а самого еле заметно. Так, а где запасная позиция? — встревожился он. — Запасная позиция крайне важна для долговременной обороны. Это только в кино пулеметчик часами ведет огонь с одной точки. В реальном бою по нему уже через полминуты начинает стрелять снайпер».
Оглядываясь по сторонам, он заметил несколько дальше, за скальным уступом, зеленый короб с заправленной в него пулеметной лентой. Сразу успокоился, приказал Шварцу позвать Кузю и стал ждать.
Через полминуты к нему подошли два бойца.
— Здесь такое дело, — кашлянул командир взвода. — В общем… это… парни вы у меня надежные и стрелки отменные. Надо ребят выручать… остаться вам надо, — и внимательно всмотрелся в лица бойцов.
— Понятно, — кивнул после паузы Кузя.
— Останемся, о чем речь, командир! — прогудел Шварц и хлопнул Кузю по плечу: — Не бойся, комар, прорвемся!
— Вот и хорошо, — кивнул прапорщик, ничем не выдавая своих эмоций. — Смотрите сюда. — Он вытащил карту и начал инструктаж.
Через пять минут Ухтыблин отпустил бойцов, спустился немного ниже по хрустящей гальке, присел на камень, зажмурил глаза от слепящего солнца и закурил.
«Сколько у нас времени? — устало прикинул он. — Полчаса? Нет, скорее всего полтора-два. Так быстро «они» в гору не поднимутся. Все не поднимутся. Пока авангард дождется остальных, пока осмотрятся на местности, пока решатся выйти на осыпь… Да, часа два у нас есть. Ну, а за это время мы уже уйдем далеко».
— Иваныч? — тихо окликнул его знакомый голос. — А, Иваныч?
Прапорщик почему-то сразу понял, о чем его будут просить. Именно просить, раз обратились именно так, по отчеству. Но он никуда не торопился. Не открывая глаз, подставив лицо солнцу, медленно сделал несколько затяжек, слушая, как пролетавший вдоль хребта ветер негромко свистит в ушах. Голос терпеливо ждал. Ухтыблин докурил, открыл глаза, поплевал на окурок, бросил его под ноги, присыпал галькой и только потом поднял голову.
Под низким деревцем с редкой листвой, которое каким-то чудом держалось корнями за каменную почву, стояли носилки. На них сидел Тайсон с вытянутой вперед раненой ногой. Боец медленно поворачивал ступню в разные стороны, словно любовался измазанным ботинком. Гримаса боли иногда искажала его лицо, и тогда спецназовец негромко ругался сквозь стиснутые зубы. За этой процедурой внимательно наблюдал стоявший рядом Резкий.